Прямая линия с Путиным высветила проблему: можно быть президентом и не быть национальным лидером.
Сегодня Россия – это еще не «страна против Путина», но определенно страна, мало интересующаяся президентом и все чаще разговаривающая с разнообразными властями требовательным тоном. Владимир Путин после 2014 года постепенно утрачивает стратегическую инициативу. Кремль придумывает повестку, Путин одобряет ее, а потом все летит в тартарары, и нужно снова заниматься не повесткой, а тем, что прилетело из гущи народной жизни.
Контроль над повесткой потерялся из-за постепенной эрозии АП как главной политической институции страны. Список критериев отбора в ближний круг президента пополнился требованием быть комфортным для участвующих в его неформальной жизни, а страх перед патроном блокирует инициативу нынешней внутриполитической команды Путина. АП постоянно становится чьей-то заложницей, в Хакасии – Шойгу, Дерипаски и Сечина, в Екатеринбурге – местной епархии, в деле Голунова – столичных силовиков средней руки. Авторитет ее утрачен, администрацию больше не боятся. По сути, она раскололась на множество частей: большой протокол, занимающийся обустройством президентской жизни, департамент добрых дел и новой элиты, бесконечные ряды силовиков и бывших силовиков, «решающих вопросы» в стиле фээсбэшников из романов Пелевина, и так далее. Выборами и транзитом там просто некому заниматься.
Можно ли вернуть лидерство? У потерявшего лидерство президента теперь есть один шанс на большую реформу, и она должна
ликвидировать способ правления страной через инструменты силового принуждения. Можно ничего и не делать, но тогда мы скоро узнаем ответ на вопрос, готовы ли граждане терпеть бесчинства правящего класса, которые больше не покрывает авторитет национального лидера.
