Еще совсем недавно в России модно было искать национал-предателей, вредителей, пятую колонну и такое же по счету колесо телеги, везущей нас в светлое будущее. Поиски эти понемногу сошли на нет — и, кажется, я знаю, почему.

На днях стало известно, что Мосгорсуд досудебным решением судьи заблокировал крупнейшие научные интернет-библиотеки Sci-Hub и LibGen. Поводом стало коллективное обращение в суд научных издательств. Новость эта, в отличие от налога на колбасу, особого ажиотажа не вызвала. Многие даже высказались в духе, мол, «ачотакова, все по закону, правильно пиратов прищучили».

Чтобы оценить справедливость подобной риторики, нужно примерно понимать, как работают научные издательства. Стандартная модель такова — ученый зачастую сам платит изданию за публикацию своей статьи. А после того, как статья публикуется в рецензируемом журнале, изданию снова платят — теперь уже читатели. Чтобы прочитать одно исследование, нужно заплатить до нескольких десятков долларов. Но нормальному ученому обычно нужно ознакомиться с сотнями публикаций по своей теме. Дальнейшие расчеты произвести несложно. В России подписку на крупнейшие базы публикаций оплачивает государство — но с перебоями, не на все, и не всем.

В 2011 году студентка Александра Элбакян создала Sci-Hub — сайт свободного доступа к научным статьям. Сейчас в его базе более 60 миллионов статей, сайт ежемесячно отвечает на миллионы запросов ученых со всего мира. В 2016 году журнал Nature включил Элбакян в число десяти наиболее влиятельных персон в научном мире.

Переоценить роль этого и аналогичных проектов для научного мира трудно. Именно поэтому столь же трудно найти разумное объяснение коллективным стараниям Мосгорсуда и Роскомнадзора заблокировать сайт в России. Тем более, что благодаря все тому же Роскомнадзору редкий россиянин не знает о существовании VPN — и уж наверняка о нем знают ученые. В случае необходимости Россия прекрасно умеет игнорировать абсурдные иностранные требования и санкции — так почему же требование лишить российских ученых важнейшего инструмента их работы, исполняется Роскомнадзором с таким рвением?

И кто же здесь иностранный агент, вредитель и нацпредатель? Хотя много чести — считать Жарова умышленным вредителем. Все-таки, человек, который пишет в ТАСС колонку о необходимости привязать каждый мессенджер-аккаунт к телефонному номеру, и объясняет это своей боязнью покупать продукты в гипермаркете, а также досужими рассуждениями о том, что «экономика — это доверие» - это не вредитель, это попросту безграмотный человек. А вот почитал бы умных статей на сайхабе, может, поумнел бы.

С изумлением наблюдаю за всей этой историей с бонусной картой Алешковского и постами в защиту Аэрофлота, который самый лучший в мире и всё такое.

Для меня, который на самолете три раза в год летает и никогда в жизни не летал бизнес классом и что такое эти ваши мили не знает вообще это просто другая планета.

Другая планета.

Ну, зато про яхты вам могу рассказать.

А еще про интерпол смешная тема, конечно. Интерпол - это же просто база данных.

Вообще, конечно, поразительно устроено в этом самом так называемом «первом мире». Я уж не стал писать про это вот «не допустить избрания русского, а если русского выберут, то мы себе создадим свой интерпол» - все же совершенно пошлая ситуация.

Но вот тут вот посмотрите. Прокуроры, ведущие практически развалившееся дело Харви Вайшнтейна заявляют, что обвиняемый хочет устроить из суда «общественный цирк». То есть это не МиТу общественный цирк, оказывается - а суд, на котором будет решаться судьба человека.

Ну то есть в любой ситуации, когда что-то начинает идти не так, как ты хочешь, представитель «первого мира»: вы все дураки, так неправильно, обижусь на вас и уйду.

Вкупе с их постоянными привычными шутками про жопу и говно получается довольно характерный образ «первого мира».

Вот как у нас с депутатом Слукцим произошло: все участники истории повели себя, в общем, спокойно. Наехали, наезд не получился - отъехали. Кроме прессы, конечно, которая пыталась играть по правилам «первого мира». Ну, чем закончилось - вы сами знаете.

https://www.vulture.com/2018/11/harvey-weinstein-case-da-responds-to-motion-to-dismiss.html

Алешковский. Хуешковский. Летайте бляди тогда действительно как пишет Багиров Когалым Авиа. Ну а что? Нормально в лаптях с мафонами налив себе в напузные грелки ром-колу.

а че, так разве можно? я про ром-колу. не попалят?

А потому что вот така вота!

ну ок чо

t.me/russicatop/1015

человек, который попал под самолет. симпатичный.

Впервые в истории на самом престижном чемпионате мира по дартс сыграют два россиянина.

Учёные выяснили, что размер бицепса обратно пропорционален размеру пениса

— Откуда у девушек, в том числе журналисток, появилась страсть к употреблению феминитивов по делу и без? Чего только не встретишь: собкорка, спецкорка, иностраниха, математесса. Притом что слова «училка», «врачиха», «мамка» и проч., существовавшие в советское время, считались уничижительными.

— Феминитивы — слова, образованные от слов мужского рода, поэтому их называют парными к ним, обозначающие лиц женского пола по их статусу — царица, генеральша — или профессии, роду занятий — поэтесса. Тут два аспекта. Проблема феминитивов объединяет оба: первый — гендерно-социальный, второй — собственно лингвистический.

Общая идея «употребления языка в целях угнетения женщин» — так она была сформулирована американскими феминистками, впервые возникла в конце 70‑х годов ХХ века как частная проблема по отношению к общей — к проблеме «язык и власть». Большинство этих феминисток — во всяком случае, известных лингвистов (лингвисток?), с которыми я лично знакома, — лесбиянки.

Власть как «право на речь», власть как система средств языка и речи — идея французских структуралистов, в первую очередь Ролана Барта. Феминистки же начали рассматривать язык как важнейшую систему дискриминации женщин, систему, которая особенно сильна именно потому, что действует с младенчества, и в процессе усвоения языка женщины неосознанно принимают свое подчиненное положение, а мужчины — главенствующее.

— Какие, например, это средства?

— Употребление «he» («он») везде, где речь идет вообще о человеке, так что женщина «выпадает» из публичного текста и контекста. Теперь это в англоязычных текстах исправлено, и полагается писать «he (she)» или даже «she/he». А вот теперь о том, откуда взялась проблема феминитивов. В английском много слов, обозначающих профессии, род занятий и пр. с корнем man (мужчина): businessMAN, weatherMAN — тот, кто читает сводки погоды; FrenchMAN; наконец, просто MANkind — человечество. HuMANity (человечность) имеет другой корень, но ненавистный мужчина «прочитывается» и здесь.

Когда лингвистки, приехавшие из США сразу после начала перестройки, попросили меня сделать доклад об этой проблеме в русском языке в т.н. «феминистской ложе», я пошла и сделала, но оказалось, что в русском языке ничего подобного не нашлось. Напротив, слово «товарищ», активно вошедшее еще до революции в язык профессиональных революционеров, а потом вытеснившее другие обращения в речевом этикете, было радостно воспринято женщинами как признание их равноправия. Анна Ахматова просто убила бы любого, кто назвал бы ее «поэтессой», а Марина Цветаева активно и многим говорила о том, что надо называть ее «поэт». В русском языке общее название занятия, статуса — хотя и мужского рода, но воспринимается совершенно иначе, чем «запланировано» феминистками. Оно «уравнивает», а не дискриминирует, и как-то даже возвышает. Названия же «парные», женского рода, образованные с разными суффиксами, либо имеют иной смысл: профессорша — это не женщина-профессор, а жена профессора или иронически-уничижительное именование профессора-женщины.

— Как отнеслись американские феминистки к вашему исследованию?

— Они были крайне раздосадованы докладом. Привилось у нас разве что «студентка», «аспирантка», «крановщица» и некоторые другие — немногие. Даже парикмахерШу называют уважительно: «мастер», «мой мастер». Но в целом проблемы нет вообще, потому что нет корня man в именовании.

В Серебряном веке популярны были феминитивы (в литературе) с французским суффиксом -есс(а): «критикесса» (ироничн.), экзотическое «догаресса» (вовсе не самка дога, а жена венецианского дожа — почитайте стихи А.Белого, В.Брюсова и др.). История русского языка и множественность значений, как и множественность суффиксов для образования феминитивов, никакой возможности и необходимости в новых искусственных словах-феминитивах не предоставляет. Навязать же языку что-то искусственно просто не удастся: язык — это живое образование, мощный историко-культурный организм, и правилами, не соответствующими его собственной системе, его не удержишь.

Был такой случай, Петя и Оксана накинулись на моего друга с криками «пидорас». Он вообще ничего плохо не делал, просто сидел и смотрел в свой телефон. Я не считаю, что так можно делать, даже если ты себя позиционируешь как перманентного провокатора.

М.Алехина о П.Павленском

Вообще Рошаль прав. Когда у нас каждый разбирается в футболе - это еще куда ни шло, но когда каждый начинает ставить диагнозы по интернету - это уже не годится. Мы знаем историю с этим роддомом только со слов матери, которая, извините, не врач. Как и историю с бабушкой, которой «отрезали не ту ногу» мы знаем только со слов ее родственников. Которые вдруг обнаружили, что «нога не та». А откуда они знают, какая нога должна была быть?

Врачи, конечно, тоже в России не самые информационно открытые люди. Такова наша странная национальная традиция - диагнозы не рассказывать. Тем более самим пациентам.

Но все же накидываться вот так с травлей на врачей, которые, на минуточку, понимают в вопросе больше, чем травящие - это, разумеется, некрасиво.

Давайте лучше про сенатора Лахову.

https://www.gazeta.ru/social/news/2018/11/21/n_12314671.shtml

вот вроде и хорошо всё, но последний абзац всё портит

Александр Эйвазов - это, что ли, Саша Айвазов?

t.me/kashinguru/15940

жалко

t.me/kashinguru/15943

Анна Каренина под паровозом
Точку поставила, кончился век.
В ночь не избалованную морозом,
Под самолёт сиганул человек.
Снова не выдержали, сдали нервы,
Как пел Д. Моррисон, - This is the end.
Он не последний, а видимо первый,
Кто задал модный и новенький тренд.
Раньше веревки, ножи, револьверы,
Поезд и вот Боинг семь тридцать семь.
Самоубийство технической эры.
Эх, не живётся чего-то совсем.

Все люди, Леся, делятся на две категории.

У одних врачи всегда попадаются адекватные, с ментами никогда никаких проблем не возникает, с чиновниками всё по рекламенту, в семье всё заебись, дети отличные.

У других всё наоборот. Врачи мудаки, менты мудаки, чиновники мудаки, в семье пиздец и дети огрызки.

Ну, бывают, конечно, и промежуточные какие-то фракции.

Но лично я четко из категории первой.

t.me/lesyaryabtseva/139