Посмотрел «Чернобыль». Фильм о спасении шкур, а не душ.
Про детали... Я жил в Припяти несколько дней в 2006, я не помню там ни одной застекленной лоджии. Да и о стеклопакетах в 1986 году даже примерного представления не имели.
Вертолет упал рядом с реактором не в первые дни, а 2 октября.
«Клюквенные» сцены с министром угля, приехавшим к тульским шахтерам с двумя автоматчиками, и уже голыми шахтерами (так легче работать без вентиляции), трясущими пенисами у 4 энергоблока,- на совести авторов.
Намеренно исковерканный самый
пронзительный документ той трагедии - монолог вдовы пожарного Людмилы Игнатенко. Девушка в сериале смотрит в окно палаты, напротив - глухая серая стена. Она описывает облученному мужу вид - Красная площадь, Кремль, Спасскую башню... «Я обещал, что покажу тебе Москву», - говорит он. Девушка закусывает губу - ей больно от того, что мужа спрятали подальше от посторонних глаз.
А так было в реальности:
«Я открыла окно. Восьмой этаж, весь город перед нами! Букет огня взметнулся в небо.
- Вот это да!
- Я обещал тебе, что покажу Москву. Я обещал, что по праздникам буду всю жизнь дарить цветы…
Оглянулась - достает из-под подушки три гвоздики. Дал медсестре деньги. и она купила».
И в мелких измененных деталях, в сгущении красок, где это совершенно необязательно, в искусственной, не к месту патетике, теряется что-то важное и глубокое. И Бог с ними, с неточностями и ляпами. Просто по духу это не фильм о героизме русских людей, спасших мир от катастрофы.
Это сериал о том, как карьеристы из политбюро спасают свои шкуры ценой жизней униженных и порабощенных людей, воспрянувших от осознания важности своей миссии. («Сколько погибнет? Десятки тысяч? У победы всегда есть своя цена» - цинично заявляет членам комиссии по ликвидации карикатурный Михал Сергеич.)
Безупречный с пропагандистской точки зрения фильм. Но без человеческого нерва, от которого бы защемило сердце. «Они умирают, но их никто по-настоящему не расспросил. О том, что мы пережили. Что видели. О смерти люди не хотят слушать. О страшном. Но я вам рассказывала о любви. Как я любила», - заканчивает свой монолог не киношная Людмила Игнатенко. И в эти нескольких килобайтах текста нежности, боли, отваги, самопожертвования и Истории больше, чем нескольких сериях американских киномонстров. А отечественным, видимо, недосуг.
Целиком мою колонку по фильму
читайте тут