Что касается «Спутника и Погрома» — в конце концов, я совершил ту же ошибку, которую постоянно совершал Егор.
(Разумеется, никаких «инсайдов» не ждите: я обсуждаю только то, что на виду и всем известно).
На протяжении всего существования журнала он пытался пристроиться в кильватер к оппозиционерам, которые на слуху, немного поправив их отношение к русскому национализму, и в результате стать кем-то вроде идеолога протеста. Который его стараниями и силой убеждения сделался бы «русским национал-демократическим» или около того.
Проблема была в том, что ни Навальному, ни Нойнецу, ни Гиркину, ни другим (пытались подмигивать и Ходорковскому, и Прохорову — я помню) это было совершенно не нужно. Никто из них не собирался менять ни реальные, ни декларируемые взгляды, и на попытки Егора навязать свои, все смотрели с лёгким удивлением, иногда переходившим в пренебрежение. Заходы типа «всё у тебя, Лёша Навальный, в целом хорошо, но назовись-ка ты русским националистом, и тогда давай всё делать вместе» предсказуемо не работали.
К чему это? Я пришёл в Спутник, чтоб туда писать. Я писал до него, буду писать после, мне это интересно, и я искренне считал, что Спутник образца 2014 (я пришёл в феврале, где-то во время Олимпиады) это действительно Premium Russian. Это лучшая русская публицистика, суперкачественный продукт, и впереди большое будущее. Да что там, так и было.
Я радовался, участвуя в создании этого продукта. Мне этого было достаточно. Мне не казалась бедноватой задача, чтоб нас читали больше, на нас подписывались больше, мы писали круче и лучше зарабатывали. 2020 год: мы живём в трёшках на Бульварном (Егор в пентхаусе), взрываем танцпол, наши тексты ждут больше, чем зарплату, женитьбу и финал чемпионата мира по футболу, вокруг нас секс, наркотики, рок-н-ролл и всё остальное, столь дорогое сердцам творческих людей. Так я это видел и считаю, что это совершенно правильный — если хотите, мужской — подход. Делать своё любимое дело круто в крутой команде за хорошие деньги. Быть лучше всех.
Я считал, что делаю «журнал, который журнал». Меня штырило от того, что расширяется круг авторов, появляются новые темы и рубрики, растёт уровень дизайна. Прёт, одним словом.
«Русский национализм» был делом десятым. Культура вечна, а идеологии смешны. Лютой маргинальщины не было — и ладно.
Так думал я, и я ошибся.
Егору (говорю без претензий, у всех свой путь) оказался важнее именно «русский национализм», и с годами он постепенно преобразился из главного редактора в общественно-политического деятеля.
Из Спутника за последние два года ушли или фактически ушли все топовые люди:
— Норин
— Ксенофонтов
— Селиванов
— Каминец
— Пирогов
— Рондарев
— Мишенин
— Раскольников
Извините, если кого забыл. Ещё раз извините новые ребята, пришедшие недавно: вы все пока очень слабые и скучные.
ВОТ ПРОБЛЕМА, а не Путин, Кадыров и 9 мая.
Что волнует редакцию в этой, что и говорить, кризисной ситуации? Она делает какие-то совершенно нежурналистские и вообще немедийные сайд-проекты по «объединению читателей». Соушл, «федеральный клуб», чаты, комитет-25. Это ЗАЧЕМ? Авторская журналистика (которая в нынешних условиях должна быть вообще на 50% шоу-бизнесом, если не на 90%) тут совершенно ни при чём.
Тут «причём» политика, причём на мой вкус самого бесполезного толка. Это видно по последним текстам и инициативам — с очередными ненужными «чатами», призывами сагитировать в русский национализм 72 человека за 72 месяца, и нелепыми заигрываниями с силовиками. «Подарим им подписку, распропагандируем, а когда настанет хаос — укажем им, в кого стрелять, и возьмём власть». ЛОЛ. Как сказал один мой знакомый, «он просто не понимает, что ополченцы Донбасса — это персонажи не из «Дроздовцев в огне», а из текстов Кровостока». Лучше не скажешь.
Во-первых, мне заниматься политикой не интересно. Во-вторых, в случае реальной национальной революции Егора (и меня, и всех авторов) прирежут на улице у супермаркета — и вся революция ДЛЯ НАС на этом кончится. Потому что мы интеллигентные мальчики из интеллигентных семей, а не вожди мирового пролетариата с капиталами иностранных олига
