У
Долго не знала, что написать после того, как мы наконец выбрались из Пензы. Как будто оставила кусочек себя в Пензенском областном суде.
А потом ещё больной раком ФСИНовец, который застрелился, когда его осудили за вымогательство в Чертановском суде.
В общем, я хотела написать длинный пост обо всём, а в итоге написала это.
Суд, оглашение, люди…
Приговор, восемнадцать лет.
Но справедливость будет.
У виска мента пистолет.
Кто-то болеет раком
И убивает себя.
Кто-то бывает храбрым,
С приговором справляясь, любя
Всех, кто пришёл поддержать.
Нас ждут суды, апелляция.
Ждёт нас СИЗО. Опять.
Потом – тюрьма и кассация.
Его ничего не ждёт.
Трусливо убит, подлец.
Слишком мягко был осуждён,
Не положен ему венец.
У одних – вопли "Позор!".
У другого – молчание, страх.
У него справедлив приговор.
У других – на наших глазах
Пелена застилает взор,
Люди громко кричат вокруг,
И отводит глаза прокурор
Под сердец пулемётный стук.
Мы навеки связаны Сетью,
И про пытки нам не забыть.
Но не выбить свободу плетью,
И нельзя запретить любить.
А потом ещё больной раком ФСИНовец, который застрелился, когда его осудили за вымогательство в Чертановском суде.
В общем, я хотела написать длинный пост обо всём, а в итоге написала это.
Суд, оглашение, люди…
Приговор, восемнадцать лет.
Но справедливость будет.
У виска мента пистолет.
Кто-то болеет раком
И убивает себя.
Кто-то бывает храбрым,
С приговором справляясь, любя
Всех, кто пришёл поддержать.
Нас ждут суды, апелляция.
Ждёт нас СИЗО. Опять.
Потом – тюрьма и кассация.
Его ничего не ждёт.
Трусливо убит, подлец.
Слишком мягко был осуждён,
Не положен ему венец.
У одних – вопли "Позор!".
У другого – молчание, страх.
У него справедлив приговор.
У других – на наших глазах
Пелена застилает взор,
Люди громко кричат вокруг,
И отводит глаза прокурор
Под сердец пулемётный стук.
Мы навеки связаны Сетью,
И про пытки нам не забыть.
Но не выбить свободу плетью,
И нельзя запретить любить.
