​​Остап Бендер в Казахстане. 1.

Вот, казалось бы, какая связь существует между Казахстаном и бессмертным Остапом Бендером. Да и есть ли она?..

Литерный поезд и его пассажиры:
🚂🕺
А началось все в Москве, столице нашей Советской Родины, где, на закате бурных 20-х годов прошлого века, Илья Ильф с Евгением Петровым зарабатывал и известность и пропитание с помощью литературы и иронии. Ирония в те годы стремительных перемен была особенно востребована. Хотя и небезопасна. "Создавался заново разрушенный революцией быт. Вместо морали - ирония".

После триумфа "Двенадцати стульев" соавторы озаботились дальнейшей судьбой своего недобитого главного героя. Убить или не убить Остапа Бендера - решалось прозаически. Кидали монетку. Выпала - жизнь. Жизнь в новом романе - "Великий комбинатор" - именно так звучало первоначально название "Золотого теленка". Но работа, азартно начавшаяся, застопорилась и безвольно обвисла в самой середине процесса. У тех писателей, которые писали не для социальных сетей интернета, такое случалось. В такие кризисные моменты их обычно выручали какие-нибудь выходки (самая обычная - уход в запой) или неожиданные перемены деятельности. Ильф с Петровым выходки любили (но без заходов), однако предпочитали перемены. Ильф, к примеру, менял перо на объектив и начинал фотографировать… Петрова. Петров…

Вот тут-то и подвернулся случай. Случай в виде шального предложения - поехать в Казахстан, на смычку Туркестано-Сибирской магистрали, в составе большой журналистской делегации. Пишуще-снимающей братии набралось тогда на целый литерный поезд. 30 иностранных журналистов, освещавших событие, на многие десятилетия вперед поставили рекорд своей численности в Казахстане. Хотя, истины ради, надо заметить, что в поезде ехали не только журналисты и репортеры, но и многочисленные почетные гости. Были тут и "металлисты из Ленинграда, и шахтеры с Украины, и руководитель делегации в белой рубашке с большой бухарской звездой," полученной за борьбу с эмиром. Среди пассажиров был, к примеру, и "вождь японской коммунистической партии" Сен Катаяма (неизвестно, правда, насколько японские трудящиеся знали своего вождя, который еще в 1921 году перебрался на ПМЖ в Москву, где, кстати, и нашел свое вечное пристанище - в Кремлевской стене, после смерти в 1933-м). И может быть, именно присутствие Сен Катаямы породило в романе следующие строчки:

"Японский дипломат стоял в двух шагах от казаха. Оба молча смотрели друг на друга. У них были совершенно одинаковые чуть сплющенные лица, жесткие усы, желтая лакированная кожа и глаза, припухшие и неширокие. Они сошли бы за близнецов…".

…Многие, наверное, хоть раз в жизни видели кадры из великолепного документального фильма "Турксиб"  
(он сам по себе достоин отдельного рассказа, см. ниже🔻), снятого непосредственно в годы строительства железной магистрали. Ну, если не весь фильм, то хотя бы отрывки. Широко используются кадры, где казахский джигит пытается на коне, а потом и бегом догнать уходящий поезд. Часто мелькает и пламенная речь тов. Рыскулова на смычке. "Турксиб", несмотря на яркий пропагандистский пафос, можно с полным основанием причислить к шедеврам документального кинематографа. Но мало кто помнит сегодня, что вместе с фильмом в 1930 году вышла и книжка, с таким же названием - печатный сборник строителей  Турксиба с предисловием  тов. Голощекина, известного партийного хозяина тогдашнего Казахстана. На обложке книжки был изображен одинокий верблюд у ж/д полотна. Как тут не вспомнить фрагмент Ильфо-Петровского очерка:

"Наших фотографов часто упрекают в том, что кадр "Старое и новое" сам уже не нов, и что фото, изображающее верблюда, который нюхает турксибовский рельс, не что иное, как пошлость". 🐫🙄

Сама поездка литературной братии в литерном поезде тоже была продолжением большой агитационной программы, которая сопровождала строительство стального первенца первой пятилетки. Ну а то, что Ильф и Петров позже "привезли" сюда своих героев - Александра Ивановича Корейко и Остапа Ибрагимовича Бендера - это уже издержки агитационного процесса.🤷‍♂ #интересно

✈️ 💥 🌊 ⛴
«…На форме пилота, спасенного боцманом там, у Камчатки,
Остались промасленных пальцев его отпечатки.

Таких отпечатков не взять у него преднамеренно…
Храните их вечно, шерифы Америки!

Так парни с разведывательного самолета,
Надеюсь, в нас,
В русских, разведали что-то…»

Е. Евтушенко "Баллада о высшей политике" (Газета "Правда", 1978г.)

Остап Бендер в Казахстане. 2.

В положенный срок литерный поезд смиренно отчалил от Казанского вокзала Москвы. Того самого экзотичного из всех московских вокзалов, куда приходят и откуда уходят поезда южных направлений. Так хорошо знакомого и старшему поколению казахстанцев, по старинке предпочитавших поездку из Алма-Аты в Москву (и обратно) в голубых вагонах фирменного поезда "Казахстан".

"Я знаю такие поездки!"

Вот от того самого перрона и отошел литер "А", в котором, среди прочей пестрой братии, были Ильф и Петров. И именно отсюда, чуть позже, был отправлен ими вдогонку поезд с героями "Золотого теленка".

"Я знаю такие поездки. Здесь вас человек сто. Ехать вы будете целый месяц. И мне известно ваше будущее. Двое из вас отстанут от поезда на маленькой глухой станции без денег и документов и догонят вас только через неделю, голодные и оборванные… Едете вы сейчас в шляпах и кепках, а назад вернетесь в тюбетейках. Самый глупый из вас купит полный доспех бухарского торгаша: бархатную шапку, отороченную шакалом, и толстое ватное одеяло в виде халата. И, конечно же, все вы будете по вечерам петь в вагоне "Стеньку Разина".

Знаток ильфо-петровского литературного наследия (а таких, несмотря на все старания интернета и соцсетей, все еще немало!) без труда узнает изречение Плюшевого пророка. И ошибется - это вовсе не из "Золотого теленка". Этот пассаж появился раньше книги на страницах обширного путевого очерка, отчета о поездке на Турксиб, который назывался "Осторожно, овеяно веками!". Многое из него, строка в строку, вошло в роман, а многое так навсегда и осталось путевыми впечатлениями авторов. Но - по порядку.

Под стук колес: литер "А" проскочил Чимкент.

…В XIX веке населенная казахами Степь во многом оставалась самой экзотической и загадочной частью Российской Империи. Времена загнивавшего царизма сменились эпохой бодрого социализма, но отношения к степнякам едва ли претерпели значительные перемены. Для многих, даже очень продвинутых европейцев, "дикие номады" оставались народом, родственным индейцам американских прерий.

"Для иностранцев же широкое поле деятельности открылось тотчас за Оренбургом, когда они увидели первого верблюда, первую юрту и первого казаха. По меньшей мере двадцать фотоаппаратов нацелились на высокомерную павлинью морду верблюда. Началась экзотика. Восток, мифы, корабли пустыни, "киргиз-кайсацкие орды", загадочные души монголов, вольнолюбивые сыны степей, Пьер Бенуа наяву и вообще "Тысяча и одна ночь".

Интересно, но и сегодня, спустя почти три четверти века, интуристы, которых заманивают в Казахстан прелестями эко-туризма, ни за что не посчитают свой отдых полноценным без юрт, верблюдов и девушек в национальных костюмах.

"От Оренбурга до Арыси поезд идет двое суток. Двое суток по Казахстану. От Арыси до Алма-Аты - тоже двое суток. Это все еще Казахстан. Если ехать от Алма-Аты на Семипалатинск, надо затратить еще двое суток. И это тоже еще Казахстан. Что же это за республика такая, по которой нужно ехать целых шесть железнодорожных суток?", – риторически вопрошали читателя Ильф и Петров.

А тем временем, "литер "А" проскочил Чимкент", после чего "исправно поработав колесами всю ночь, поезд молодецки осадил на станции Аулиэ-Ата", где взору предстал "паровоз цвета молодой травы" - подарок Турксибу от местных железнодорожников. Сам Турксиб начинался совсем невдалеке. В Луговой. #интересно

Остап Бендер в Казахстане. 3.

Продолжим наш путь вслед за героями и авторами "Золотого теленка". Итак, до начала Турксиба литер "А" добрался весело и беззаботно. Здесь-то, собственно, и предстала впервые перед глазами истомленных нарзанами пассажиров главная цель их многотрудного путешествия.

Луговая: томный вечер и фото на память.

"Вечер в Луговой, освещенный розовыми и зелеными ракетами, улетавшими в черное лакированное небо, был настолько хорош, что старожилы, если бы они здесь имелись, хвастливо утверждали бы, что такого вечера они не запомнят. К счастью, в Луговой старожилов не было. Еще в 1927 году здесь не было не только что старожилов, но и домов, и станционных помещений, и рельсового пути, и деревянной триумфальной арки с хлопающими на ней лозунгами и флагами…".

В Луговой состоялось потно-вдохновенное фотографирование паровоза, который все никак не мог удовлетворить взыскательного фотокора, желавшего непременно запечатлеть пылающего монстра под праздничной аркой. Паровоз гоняли туда-сюда, машинист делал соответствующее моменту лицо, фотограф щелкал камерой и жег магний. Это продолжалось несколько часов.

А потом (помните?), "поздно ночью, когда литер "А" шел уже по Турксибу, … в коридор вагона, шатаясь, вышел фотограф, ни к кому не обращаясь, скорбно сказал:
- Странный случай. Оказывается, что эту проклятую арку я снимал на пустую кассету. Так что ничего не вышло.
- Не беда, - с участием ответили ему спецпассажиры.
- Пустое дело. Попросите машиниста, и он живо даст задний ход".
Это - из очерка.

"Поздно ночью литерный поезд шел уже по Восточной магистрали, … в коридор вагона вышел фотограф Меньшов и, ни к кому не обращаясь, скорбно сказал:
- Странный случай! Оказывается, эту проклятую арку я снимал на пустую кассету! Так что ничего не вышло.
- Не беда, - с участием ответил ему Лавуазьян, - пустое дело. Попросите машиниста…".
А это - из "Золотого теленка". В романе Турксиб стал Восточной магистралью, а Луговая превратилась в Горную.

За ночь поезд прошел Чуйскую долину, перевалил Чокпар, преодолел котловину Копы, минул в темноте Алма-Ату (Первую - про "Алма-Ату Вторую" в те времена еще толком и не думали) и вышел к Или. И как тут не вспомнить, что такой маршрут стальной магистрали во многом стал детищем случая.

Илийский мост: "Чей блокнотес?"

Следующей остановкой литера "А" был Илийск, поселок, еще в середине XIX века возникший у переправы через Или, на дороге из Семипалатинска в Верный. Вначале тут был брод, затем пустили паром, потом построили обычный мост, и вот теперь сдавали железнодорожный.

Но перемены, связанные с техническим прогрессом, на этом не заканчивались. О них литерная братия, правда, тогда еще не помышляла. Следующим этапом жизни старого Илийска была его смерть в водах Капчагайского водохранилища. Поселок ушел на дно вместе со всеми своими мостами, домами и даже кладбищем. А место его занял Капчагай - городок, так и не ставший полноприводным (как замышлялось) спутником Алма-Аты. Как, впрочем, и международным курортом, гидроэнергетическим сердцем Семиречья, центром фарфорового производства, местом изготовления промышленных роботов и средоточием мировой игорной мысли. Видимо, у Капчагая все еще впереди.

Тут, на недостроенном мосту, выстроились две примерно равнозначные шеренги (президиум и публика) и прошел очередной бодрый митинг - в те годы такие бодрые митинги считались очень серьезными мероприятиями, непременно сопровождавшими все события.

"На митинге у нового Илийского моста на земле была обнаружена записная книжка. Стали искать хозяина, но не нашли. Напрасно в толпе ходил доброволец и выкрикивал:
- Чей блокнотес?".
Окончание в сл. посте...🔻
#интересно