Ната всегда пишет очень по-августовски — это когда еще тепло, даже немного вымученно-жарко, и ты уже ждёшь осень, но тебе кажется, что она все же не настанет, и ты сможешь и дальше встречать рассветы, держать кого-то за потную ладошку и пить газировку на мосту.

Маленький супермаркет біля Маріїнського парку. Хлопчики старшого підліткового віку просять чоловіка купити їм тютюн для самокруток. — sorry? — перепитує він. — Can you please... we forgot our passports. — ламаною англійською пояснюють вони. — how old are you? — eighteen. — are you sure? — сміється іноземець, ми одне одному посміхаємося й він виходить. Ната, дівчина, яка приїхала з Угорщини робити дослідження про феміністичний кооператив у Києві, купує мені фруктовий лід. Ми теж виходимо.

Простите, если боян, но я только увидела)

..кому, как не мне, знать о том, что наше тело просто каркас?
каждый раз, когда мы не знаем, куда идти и на что смотреть,
ищем в себе свою силу, какой-то свой личный вергаз,
но никто не любимец муз, не крылатый конь, не Пегас,
и как бы мы не хотели, всё зависит только от нас,
и вовсе не от кого-то, заседающего на горе.

однажды мы все обязательно уйдём куда-то под чернозём,
и забудутся все обиды, страдания и чьи-то козни.
с одной стороны, всё неверно, с другой стороны, верно всё,
а в молодости все мы умны, талантливы и амбициозны.

и мы сможем уехать к морю, поселиться вблизи Афин,
и приедет туда держкино, и будет что-то снимать,
и кто-то, такой же, как мы, возможно, придёт к нам на фильм,
и развёрнутые интервью оценят как синемá
веритé, и киноправда тоже ляжет под нож,
и оперировать будет купивший диплом хирург,
и каждая наша ноша среди сотен тяжёлых нош
станет вполне доступной даже для моих хрупких рук.

и во всём этом лёгком мире, где не выйдешь в прямой эфир,
и даже за белым наливом не нужно ходить на базар
мы навсегда забудем про те или иные грехи,
и о том, что кто-то кому-то что-то недосказал.

не важно, кто проигравший, а кто постоянный призёр,
и не существует завтра, есть только этот момент.
а всё потому что однажды закончится абсолютно всё,
и на дни мы уже не оформим ни одну из возможных аренд.

не обязательно быть пираньей, можно маленьким карасём,
хордовым, позвоночным, знающим свой режим,
но когда-нибудь всё закончится, вообще абсолютно всё,
и мы с тобой тоже закончимся, если не поспешим.

(с) Кася

Поговорим о Бродском.
Она говорит " когда меня уже не берут никакие наркотики, я просто слушаю Нобелевскую речь Бродского".
Я киваю и говорю, что понимаю.
Она смеётся, потому что думает, что я ее жалею.
Проблема только в том, что я и правда понимаю.

На днях мой близкий друг пошел с женой на ЮБК ( клуб у берега Днепра в Киеве) на какую-то вечеринку. Напился, вел себя отвратительно, по словам жены кричал каждому официанту и отдыхающему, что они мудаки и пидоры. Жена все это время делала, конечно, вид, что она его не знает.
"Эва, я этого не помню, помню только, что мне было очень грустно. Аня сказала, что все-все нас снимали на телефоны. А потом, когда я уже доебался ко всем, к кому можно было доебаться, я вылез куда-то и крикнул "шо, пидоры, весело вам тут? Тусите, радуетесь, гниды? А Сенцов сто дней голодает, пока вы тут танцуете" и расплакался короче".
Не знаю, зачем я вам это рассказываю тут: может потому что я сентиментальная сука, а может потому что все наши отчаянные попытки жить, как будто ничего ужасного не происходит,  всегда обламываются об какого-то грустного пьяного чувака, которому плохо от того, что кто-то умирает в тюрьме.

Нейросеть, прекрати

Самое главное в мире - это то, что он бесплатный и простой в использовании

С автобуса - к Берг в Closer

С автобуса - к Берг в Closer

В общем, я в Киеве. Как-то окончательно поняла, что больше не чувствую этот город домом - хотя и Одессу тоже. Подвешенное состояние, не знаю, как будет дальше, но ощущение того, что хочу домой не проходит. Только теперь я не знаю совсем, что такое «домой»

Мы были пиратской командой на разбитом корабле - на будущее я не загадывал (с)

И я тоже

В середине сезона дождей все деревья города полны страдания.

Ору