В субботний вечер жаркого июля 1518 года фрау Троффеа неожиданно перестала полоскать белье в старой деревянной кадке, бросила его тут же на лавку и, не вытирая рук, как была — в домашнем платье и кожаном переднике, вышла на улицу и стала танцевать. Соседские дети перестали копаться в куче отбросов и смотрели на нее удивленно. Кто-то позвал родителей — соседи собрались толпой, кричали Треффеа, спрашивая, отчего она танцует, но ответа не было. Троффеа кружилась в танце, закрыв глаза, со счастливой и сумасшедшей улыбкой.
Через четыре дня она еле двигалась, притопывая ногами, но не переставала танцевать. На нее перестали бы обращать внимание, но к этому времени вокруг танцевали уже несколько десятков человек. Через месяц в Страсбурге танцевало уже 400 жителей. Троффеа давно умерла — она упала от истощения на мостовую и замерла, но заметили это лишь к вечеру.
Бургомистр и Совет эшевенов заседали ежедневно, вызывали врачей и астрологов, но никто не знал, почему жители, бросая все, выходят танцевать и умирать на улицы Страсбурга. Никто не знал, что делать, но отцы города решили им не мешать. Более того, на месте зернового рынка из грубых досок соорудили сцену, позвали музыкантов и наняли мужчин придерживать тех, кто терял сознание. Когда стало ясно, что меньше танцующих не становится, а за день от инсульта и истощения умерло сразу 15 человек, город погрузился в печаль — были запрещены все увесиления, закрыты бордели и пивные, а по улицам затихшего города ходили священники и монахи, горестно распевая псалмы и молитвы об изгнании дьявола из помыслов и сердец.
Еще через несколько недель танцующие, оставшиеся в живых, стали останавливаться. Они глубоко и затравленно дышали, мышцы их были напряжены, они смотрели вокруг помутневшими глазами, постепенно приходя в себя и ужасаясь произошедшему.
Через четыре дня она еле двигалась, притопывая ногами, но не переставала танцевать. На нее перестали бы обращать внимание, но к этому времени вокруг танцевали уже несколько десятков человек. Через месяц в Страсбурге танцевало уже 400 жителей. Троффеа давно умерла — она упала от истощения на мостовую и замерла, но заметили это лишь к вечеру.
Бургомистр и Совет эшевенов заседали ежедневно, вызывали врачей и астрологов, но никто не знал, почему жители, бросая все, выходят танцевать и умирать на улицы Страсбурга. Никто не знал, что делать, но отцы города решили им не мешать. Более того, на месте зернового рынка из грубых досок соорудили сцену, позвали музыкантов и наняли мужчин придерживать тех, кто терял сознание. Когда стало ясно, что меньше танцующих не становится, а за день от инсульта и истощения умерло сразу 15 человек, город погрузился в печаль — были запрещены все увесиления, закрыты бордели и пивные, а по улицам затихшего города ходили священники и монахи, горестно распевая псалмы и молитвы об изгнании дьявола из помыслов и сердец.
Еще через несколько недель танцующие, оставшиеся в живых, стали останавливаться. Они глубоко и затравленно дышали, мышцы их были напряжены, они смотрели вокруг помутневшими глазами, постепенно приходя в себя и ужасаясь произошедшему.
