неопсиходелика из Фриско тяготеет к джазу: https://youtu.be/CUGPdTNONcM
Size: a a a
2019 June 29
Что почитать
Я долго не могла разобрать футболки Сергея. Просто не могла из трогать. Сегодня я раздала их ребятам с Говорит Москва
Хуже того. Навальнист с психическими отклонениями. Хотя, разве может быть иначе?
2019 June 30
A Moonlight phantasy, 1930 by Hilda Hechle .
Mike Wilks
Майкл Джира теперь тоже Кристина Андреевна
Новая пьеса Тома Стоппарда http://oteatre.info/stoppard-leopoldshtadt/
Пишут, предприниматели должны выйти за Петрова, типа солидарность у них.
Не знаю насчет предпринимателей, но слышал, Петров обильно спонсировал какую-то оппозицию. Так что со дня на день мы увидим длинную очередь на одиночный пикет в защиту Петрова на Петровке или на Лубянке - где там его бизнес сейчас кошмарят.
Или не увидим?
Значит, не тех спонсировал.
[Александр Соколов]
Не знаю насчет предпринимателей, но слышал, Петров обильно спонсировал какую-то оппозицию. Так что со дня на день мы увидим длинную очередь на одиночный пикет в защиту Петрова на Петровке или на Лубянке - где там его бизнес сейчас кошмарят.
Или не увидим?
Значит, не тех спонсировал.
[Александр Соколов]
Как интересно: часть читателей Welt, комментируя слова Путина про катастрофиеское решение Меркель пустить в странцу в 2015 1,5 миллиона "сирийских беженцев" говорят , что эти беженцы - от русских бомбардировок в Сирии. Полез смотреть - Меркель открыла границы толпам народу без документов в августе 2015 года, а Путин запросил Госулдуму на проведение операции в Сирии 30 сентября 2015 года. И так у них все. А вы говорите - пропаганда.
больше лагерей хороших и разных
Дорогой Павел Дуров. Я не знаю, зачем твои люди сделали так, что с сегодняшнего дня невозможно узнать, сколько именно картин я выставил на Malzoff Gallery за время существования. Единственное что успел запомнить, что вчера до уничтожения статистики, в самой крупной онлайн -галерее телеграма было 23 000 картин. https://t.me/malzoffsgallery
Гойда!
В конце четвёртой сцены третьего действия "Короля Лира" Эдгар, который в этой части трагедии прикидывается безумным Бедным Томом, — хотя у Шекспира с этим "прикидывается" сложно, прикидываться-то они прикидываются, но уж больно граница зыбка, — ни к селу ни к городу напевает обрывок, судя по всему, какой-то старой баллады:
Childe Rowland to the dark tower came;
His word was still
Fie, foh, and fum!
I smell the blood of a British man.
В наших переводах тут, как всегда, великое разнообразие.
Дружинин в 1856 году выбрасывает и Роланда, и тёмную башню, у него Эдгар просто восклицает, как Баба Яга:
Фу-фу-фу! Пахнет британской кровью.
Юрьев в 1882 переводит почти калькой — оцените это "Раулэнд"! — и снабжает фрагмент примечанием:
Лишь к сумрачной башне подъехал Раулэнд,
Как слово замолкло его: фи, фо, фум!
Здесь, чувствую, пахнет британскою кровью!
(По замечанию Райтсона, эти три стиха, не срифмованные в подлиннике, взяты из двух старинных баллад. Первый стих взят из перевода испанской баллады, а два последние из старинной английской баллады: "Jack and the Giants").
Запоминайте этих великанов, мы к ним ещё вернёмся.
В прозаическом переводе Каншина (1893) Эдгар поёт следующее:
A когда к башне той грозный Рауленд подъехал, закричал он: "Фи! фай! Вон отсюда скорее: Здесь британскою кровью несёт"!
В переводе Соколовского (1894) впервые появляется великан:
Роланд на башню забрался;
Там великана встретил.
"Фуй, молвил он, я прежде здесь
Британцев не заметил".
У Голованова в 1900 великана нет:
Витязь Роланд к крепкой башне идёт.
Фу-фу-фу! про себя он поёт:
Пахнет британскою кровью!
В переводе Кузмина, опубликованном в 1934, никаких великанов:
Вот к башне наш Роланд идет,
Опять тот молвил: "фу-фу-фу!
Британской кровью как несёт!".
У Щепкиной-Куперник (1937), пожалуйста, опять великан:
Вот к мрачной башне Роланд подходит.
Тогда великан говорит: "Ух, ух,
Я чую британской крови дух!.."
У Пастернака в 1949 великан тоже есть:
Наехал на черную башню Роланд,
А великан как ахнет:
"Британской кровью пахнет".
И, наконец, в новейших переводах великан тоже то появляется, то пропадает.
У Сороки в 1990 он есть:
И чёрную башню увидели вдруг.
Подъехал Роланд, а великан: "Ффух!
Чую, чую человечий дух".
У Кружкова в 2013 никакого великана — как, собственно, и в оригинале:
Вот к Черной башне Чайлд-Роланд подъехал на коне…
Тьфуй! Фуй! Уф! Ух!
Чую человечий дух!
Учёный Юрьев не просто так ссылается на примечания Райтсона о старинной балладе "Роланд и великаны".
У нас обычно пишут в комментариях, что имя Роланд "взято из старофранцузского эпоса". Ну, так-то оно так, только к Шекспиру всё это имеет столько же отношения, сколько книга Фурманова к анекдотам про Василия Ивановича и Петьку: в этой цепочке есть ещё одно звено, принципиальное. Роланд баллады, которую вспоминает Эдгар, это не совсем безупречный пэр из "Песни о Роланде", но производная от него — герой песен и второстепенных сказаний, площадного театра и комических поэм, которым откроют путь в большую литературу Боярдо и Пульчи. Отсюда и великаны, там много всего, что маркграфу Бретонскому Роланду и не снилось.
Вот этот самый Роланд, он же в южной Европе Орландо, который то влюбится, то на почве любовных терзаний лишится ума, — вспоминаем "Как вам это понравится" и ироничную Розалинду в образе Ганимеда, говорящую, да, Орландо, что слишком он в себе и слишком тщательно за собой следит для влюблённого, — вот этот Роланд, которого Шекспир называет старинным титулом childe, сын дворянина, ещё не посвящённый в рыцари или не выслуживший шпоры, то бишь, молодой-зелёный, вот он-то как раз и подъехал к тёмной башне, и от него-то запахло британской кровью.
Childe Rowland to the dark tower came;
His word was still
Fie, foh, and fum!
I smell the blood of a British man.
В наших переводах тут, как всегда, великое разнообразие.
Дружинин в 1856 году выбрасывает и Роланда, и тёмную башню, у него Эдгар просто восклицает, как Баба Яга:
Фу-фу-фу! Пахнет британской кровью.
Юрьев в 1882 переводит почти калькой — оцените это "Раулэнд"! — и снабжает фрагмент примечанием:
Лишь к сумрачной башне подъехал Раулэнд,
Как слово замолкло его: фи, фо, фум!
Здесь, чувствую, пахнет британскою кровью!
(По замечанию Райтсона, эти три стиха, не срифмованные в подлиннике, взяты из двух старинных баллад. Первый стих взят из перевода испанской баллады, а два последние из старинной английской баллады: "Jack and the Giants").
Запоминайте этих великанов, мы к ним ещё вернёмся.
В прозаическом переводе Каншина (1893) Эдгар поёт следующее:
A когда к башне той грозный Рауленд подъехал, закричал он: "Фи! фай! Вон отсюда скорее: Здесь британскою кровью несёт"!
В переводе Соколовского (1894) впервые появляется великан:
Роланд на башню забрался;
Там великана встретил.
"Фуй, молвил он, я прежде здесь
Британцев не заметил".
У Голованова в 1900 великана нет:
Витязь Роланд к крепкой башне идёт.
Фу-фу-фу! про себя он поёт:
Пахнет британскою кровью!
В переводе Кузмина, опубликованном в 1934, никаких великанов:
Вот к башне наш Роланд идет,
Опять тот молвил: "фу-фу-фу!
Британской кровью как несёт!".
У Щепкиной-Куперник (1937), пожалуйста, опять великан:
Вот к мрачной башне Роланд подходит.
Тогда великан говорит: "Ух, ух,
Я чую британской крови дух!.."
У Пастернака в 1949 великан тоже есть:
Наехал на черную башню Роланд,
А великан как ахнет:
"Британской кровью пахнет".
И, наконец, в новейших переводах великан тоже то появляется, то пропадает.
У Сороки в 1990 он есть:
И чёрную башню увидели вдруг.
Подъехал Роланд, а великан: "Ффух!
Чую, чую человечий дух".
У Кружкова в 2013 никакого великана — как, собственно, и в оригинале:
Вот к Черной башне Чайлд-Роланд подъехал на коне…
Тьфуй! Фуй! Уф! Ух!
Чую человечий дух!
Учёный Юрьев не просто так ссылается на примечания Райтсона о старинной балладе "Роланд и великаны".
У нас обычно пишут в комментариях, что имя Роланд "взято из старофранцузского эпоса". Ну, так-то оно так, только к Шекспиру всё это имеет столько же отношения, сколько книга Фурманова к анекдотам про Василия Ивановича и Петьку: в этой цепочке есть ещё одно звено, принципиальное. Роланд баллады, которую вспоминает Эдгар, это не совсем безупречный пэр из "Песни о Роланде", но производная от него — герой песен и второстепенных сказаний, площадного театра и комических поэм, которым откроют путь в большую литературу Боярдо и Пульчи. Отсюда и великаны, там много всего, что маркграфу Бретонскому Роланду и не снилось.
Вот этот самый Роланд, он же в южной Европе Орландо, который то влюбится, то на почве любовных терзаний лишится ума, — вспоминаем "Как вам это понравится" и ироничную Розалинду в образе Ганимеда, говорящую, да, Орландо, что слишком он в себе и слишком тщательно за собой следит для влюблённого, — вот этот Роланд, которого Шекспир называет старинным титулом childe, сын дворянина, ещё не посвящённый в рыцари или не выслуживший шпоры, то бишь, молодой-зелёный, вот он-то как раз и подъехал к тёмной башне, и от него-то запахло британской кровью.
А дальше наступит 1855 год, и один из самых сложных английских поэтов XIX века, учёнейший Роберт Браунинг напишет длинное — тридцать четыре шестистишия — стихотворение "Childe Roland to the Dark Tower Came". Текст непрозрачный, но физически пригибающий к земле, такая в нём концентрация отчаяния и мрачной решимости. Роланд Браунинга ищет Тёмную Башню, ищет по следам своих товарищей-паладинов, погибших и пропавших в этом поиске. Башня есть средоточие зла, земля вокруг неё изуродована и истощена одним её присутствием, Роланд устал и не знает, окажется ли он достоин исполнить назначенное, когда — если — достигнет Башни.
И вдруг вокруг него встаёт зловещая долина, он чувствует, что ловушка захлопнулась, последнее солнце озаряет Башню, не похожую ни на что в мире, воздух полнится именами, они звенят, словно колокола, Роланд видит на холмах своих мёртвых предшественников, охваченных огнём —
There they stood, ranged along the hill-sides, met
To view the last of me, a living frame
For one more picture! in a sheet of flame
I saw them and I knew them all. And yet
Dauntless the slug-horn to my lips I set,
And blew “Childe Roland to the Dark Tower came.”
В классическом переводе Валентины Давиденковой это звучит так:
И встали все, чтоб жребий видеть мой,
Замкнувши рамой пламенною дол.
Я всех в огне на скалах перечел,
Я всех узнал, но твердою рукой
Я поднял рог и вызов бросил свой:
"Роланд до Замка черного дошел".
У Наны Эристави так:
Миг — и они восстали из могил,
Пришли ко мне печальными холмами,
И каждый — мой оплот, огонь и знамя!
Я, их узнав, колени преклонил,
Поднял свой верный рог — и протрубил
Во имя их, погибших, падших, павших:
"Вот Чайльд-Роланд дошел до Темной Башни"!
У Браунинга, конечно, проще и жутче:
Я всех увидел, и я всех узнал, и всё же бесстрашно поднял рог к губам и протрубил… пожалуй, лучше всего ляжет перевод Голованова, но у него Башня не Тёмная.
Из этого вырастет потрясающая радиопьеса Луиса Макниса "Тёмная Башня" (1946), музыку к которой написал Бриттен, и, да, ваш любимый Стивен Кинг тоже отсюда.
А начинается всё с того, что верный Кент пытается увести Лира от непогоды, но тот не хочет бросать Бедного Тома:
Пойду, но только с ним —
С моим философом.
И Эдгар в ответ поёт про чайлда Роланда, пришедшего к тёмной башне.
И вдруг вокруг него встаёт зловещая долина, он чувствует, что ловушка захлопнулась, последнее солнце озаряет Башню, не похожую ни на что в мире, воздух полнится именами, они звенят, словно колокола, Роланд видит на холмах своих мёртвых предшественников, охваченных огнём —
There they stood, ranged along the hill-sides, met
To view the last of me, a living frame
For one more picture! in a sheet of flame
I saw them and I knew them all. And yet
Dauntless the slug-horn to my lips I set,
And blew “Childe Roland to the Dark Tower came.”
В классическом переводе Валентины Давиденковой это звучит так:
И встали все, чтоб жребий видеть мой,
Замкнувши рамой пламенною дол.
Я всех в огне на скалах перечел,
Я всех узнал, но твердою рукой
Я поднял рог и вызов бросил свой:
"Роланд до Замка черного дошел".
У Наны Эристави так:
Миг — и они восстали из могил,
Пришли ко мне печальными холмами,
И каждый — мой оплот, огонь и знамя!
Я, их узнав, колени преклонил,
Поднял свой верный рог — и протрубил
Во имя их, погибших, падших, павших:
"Вот Чайльд-Роланд дошел до Темной Башни"!
У Браунинга, конечно, проще и жутче:
Я всех увидел, и я всех узнал, и всё же бесстрашно поднял рог к губам и протрубил… пожалуй, лучше всего ляжет перевод Голованова, но у него Башня не Тёмная.
Из этого вырастет потрясающая радиопьеса Луиса Макниса "Тёмная Башня" (1946), музыку к которой написал Бриттен, и, да, ваш любимый Стивен Кинг тоже отсюда.
А начинается всё с того, что верный Кент пытается увести Лира от непогоды, но тот не хочет бросать Бедного Тома:
Пойду, но только с ним —
С моим философом.
И Эдгар в ответ поёт про чайлда Роланда, пришедшего к тёмной башне.
Мы заметили.
А ещё про «Проклятых тосканцев» с удовольствием послушаю. Расскажите. Флоренцию уважаю. Юг, впрочем, тоже.
И про Финляндию, и про дипмиссию в Варшаве, а также про «Tecnica del colpo di Stato» заодно. А то «Действовавшие лица» в третий раз перечитывать не осилю, боюсь.
Хотя... кто знает, быть может ещё «Кашин-добряк» ждёт своего часа.
https://t.me/kashinguru/21420
И про Финляндию, и про дипмиссию в Варшаве, а также про «Tecnica del colpo di Stato» заодно. А то «Действовавшие лица» в третий раз перечитывать не осилю, боюсь.
Хотя... кто знает, быть может ещё «Кашин-добряк» ждёт своего часа.
https://t.me/kashinguru/21420
Так выглядела ссылка Малапарте в фашистской Италии. Солнце, море, пёсик, а вечером вино и женщины.