Леонелло д'Эсте, побочный сын Никколо III, маркиза Феррары, был юношей талантливым и в народе любимым, отчего и стал отцовским преемником, несмотря на наличие законных братьев. Свою роль сыграла, конечно, и казнь Уго, старшего брата, но это совсем другая история, не о ней сейчас.
Правил Леонелло недолго, всего девять лет, с 1441 до 1450, но за это время успел вернуть к жизни университет Феррары, собрал вокруг себя учёных и художников и создал двор, о котором мечтали мыслители Ренессанса. Достаточно упомянуть лишь нескольких из тех, кого Леонелло привлёк в Феррару: гуманисты Альберти, Дечембрио, Газа, Басини, художники Пьеро делла Франческа, Пизанелло, Рогир ван дер Вейден, Якопо Беллини, Мантенья... уже неплохо, довольно.
Он был воплощением новых представлений о благородном государе: рыцарь, — его обучал в Перудже воинскому искусству кондотьер Браччо да Монтоне, но Леонелло военными предприятиями так и не увлёкся, — поэт, покровитель наук и искусств, и мудрый правитель; ну, когда образование получаешь у Гуарино да Верона, а не в академии госслужбы, это сказывается.
Нас, однако, куда больше интересует то, как Леонелло видел себя — и как хотел, чтобы его видели. И здесь начинается сложная изысканная игра, столь любимая Ренессансом: leonello буквально означает "маленький лев", или, если мы принимаем во внимание геральдические практики, "леопард". Поэтому к фамильному орлу д'Эсте маркиз Леонелло добавляет свою собственную эмблему, льва или некое кошачье животное, которое то леопардом называют, то рысью.
Эту игру образов обеспечивает молодому маркизу — а он так и остался молодым, он прожил всего сорок три года — один из придворных мастеров, Антонио Пизано, Пизанелло. Он пишет лучший портрет Леонелло и создаёт для него медали по образцу римских, которые маркиз Феррары собирает — как и книги, и картины, и драгоценности.
Тут отвлечёмся на секунду и задумаемся, как повезло этим итальянским правителям: мы видим их глазами художников, которым легко доверить сотворение мира, потому что это будет прекрасный во всех отношениях мир; и как повезло нам, но это уже не так важно.
На
портрете Пизанелло от "маленького льва" Феррары глаз не отвести: выразительный тонкий профиль, кудри, стилизованные под львиную гриву, — виски продуманно выбриты! — гордая голова, богатый и гармоничный наряд. О гармонии скажем отдельно, от современников мы знаем, что Леонелло одевался в цвета, согласующиеся с расположением планет, так что и цвета одежды, и цветы на этом портрете неслучайны, но мы, опять же, сейчас не о том.
Мы о медалях, которые Пизанелло создаёт для своего просвещённого покровителя.
Аверс несёт всё тот же дивный профиль, реверсы же куда интереснее. На
первом лев, поющий по нотам, которые держит ангел — это ещё одна саморепрезентация Леонелло. Там выше слева сидит на дереве стройный орёл д'Эсте, но он не главный, главный здесь благородный зверь, смиривший свою силу и покорившийся небесной гармонии.
Со
второй медалью всё ещё занятнее.
Это не "котик на подушке", это то самое кошачье, то ли леопард, то ли рысь, которое можно считать "маленьким львом". Рысь более вероятна, потому что, во-первых, у "котика", присмотритесь, короткий хвост, а во-вторых, рысь традиционно считается зверем особенно зорким, это восходит к греческому мифу о Линкее, но мы сейчас, опять-таки, не о том.
И вот у этой зоркой рыси завязаны глаза, что отсылает нас к девизу маркиза Леонелло: Quae vides ne vide, "Что видишь, того не видь", если дословно. О чём это? Да о политике же: зная обо всём, всё видя, как глазастая рысь, не всё нужно замечать.
Блистательные государи Ренессанса считали так.