Итоги года:
⠀
— Мои полотна появились на одном из самых больших экранов Таймс-Сквера в Нью-Йорке совместно с Opera Gallery и Nasdaq Dubai;
⠀
— Стал победителем премии «Человек года» GQ в номинации «Открытие года»;
⠀
— Мой совместный проект с ФК «Локомотив» и SpecialOne Agency получил престижную премию AD Design Award «За гуманизацию городской среды», и что особенно ценно — из рук директора Музея архитектуры им. Щусева Елизаветы Лихачевой;
⠀
— Стал одним из героев киноальманаха «33 слова о дизайне» — фильма-исследования дизайна в России от команды BangBang Education;
⠀
— География проектов охватила не только широкие просторы России: от гор Сочи до площади в Екатеринбурге и мурала в Москве, до всего мира: Лондона, Парижа, Нью-Йорка, Пекина, Гонконга, Шанхая, Берлина и Дубая!
⠀
В общем, много чего было.
Спасибо вам всем за поддержку, критику, мудрость и эмоции!
⠀
И до встречи в новом десятилетии.

​​Мы тут совсем завертелись и как-то забыли на полке привезенную давно уже книгу Майкла Шнеерсона «Boom: Mad Money, Mega Dealers, and the Rise of Contemporary Art». А она любопытная, поэтому стряхнули с нее пыль и решили рассказать одну историю, которую там прочитали.

Карьерой художника Такаси Мураками в 1990-х—начале 2000-х занималось несколько галеристов. Эммануэль Перротен активно продвигал его в Европе после того как познакомился с ним в 1993-м на арт-ярмарке в Иокогаме. В Америке практически в то же время с ним начали работать Джефф По и Тим Блюм (Blum & Poe gallery), а также прославленный арт-дилер Мариан Боэски. Первые начали выставлять его работы с 1997 года в Лос-Анджелесе, а последняя — с 1998-го в Нью-Йорке.

В 1999 году Blum & Poe решили показать 10 живописных работ Мураками, выполненных в фирменной технике super flat, на арт-ярмарке Art Basel. Плюс еще одну большую скульптуру в виде мультипликационного гриба. Галеристы вспоминали, что тогда это «суперплоское» искусство никто не понял, и они выглядели настоящими идиотами. В то время Такаси производил все работы за свой счет. Но в 2003-м он подписал контракт с Louis Vuitton, популярность росла, как и амбиции художника. Тремя годами позже он решил произвести масштабную скульптуру Будды из алюминия и платины (на фото). Blum & Poe сначала отказались поддержать инициативу. Не смогла оперативно отреагировать на растущие запросы амбициозного художника и Мариан. В то время она только родила ребенка. От Мураками она услышала: «Ты кормящая мать и не можешь больше быть моим бизнес-партнером». После почти десятилетней совместной работы он ушел к Гагосяну.

Тем не менее с Буддой история на этом не закончилась. Blum & Poe, продолжавшие представлять Мураками в Лос-Анджелесе, организовали частный самолет, чтобы доставить его части для сборки к готовящейся ретроспективе художника в LACMA. Они также выкупили билеты на $50 тыс., а еще нашли-таки шестизначную сумму на подготовку самой выставки. Подключился на этом этапе Гагосян, Перротен, а также — вы сейчас удивитесь — Боэски. Дальше — интереснее. Из ее коллекции художник запросил ключевые работы для ретроспективы, и она их предоставила. Как только Мураками увидел их в музее — он перестал с ней общаться. «Я ненавижу его, но он — гений», — отмечала после Мариан Боэски. — Я ненавижу его за то, что он ушел просто никак не поблагодарив».