Злаки и письменность порождают государства
Продовольственный фундамент всех главных аграрных государств древности — в Месопотамии, Египте, долине Инда и на побережьях Желтой реки — поразительно схож. Все эти аграрные государства были зерновыми — выращивали пшеницу, ячмень, а на берегах Желтой реки — просо.
Я полагаю, что ключ к пониманию взаимосвязи государства и зерна кроется в том, что только злаки могли стать основой налогообложения: их урожай легко увидеть, поделить, оценить, хранить, транспортировать и «рационализировать». Чтобы оценить в полной мере уникальные качества злаков, нужно представить себя на месте древнего сборщика налогов, которого интересовали, прежде всего, простота и эффективность работы. Тот факт, что зерновая культура растет над землей и вызревает почти одновременно, облегчает работу любого сборщика налогов.
Тот простой факт, что урожай злаков состоит из небольших зерен, т.е. его можно измерить, поделить и оценить, предоставляет огромные управленческие преимущества. Как кусочки сахара или комки песка, зерна злаков можно дробить почти до бесконечности на все меньшие части и при этом точно измерять их вес и объем для бухгалтерского учета. Зерновые меры становились стандартами измерения и стоимости в торговле и сборе дани — для расчета стоимости других товаров, включая труд.
Ежедневный рацион низшего класса работников в Умме (Месопотамия) составлял почти два литра ячменя, и для измерения этого объема использовались порционные чаши со скошенным краем — один из самых распространенных археологических артефактов.
Южная Месопотамия была сердцем не одного, а нескольких взаимосвязанных экспериментов в сфере государственного строительства с 3300 по 2350 год до н.э. Южные аллювиальные равнины стали колыбелью соперничавших городов-государств, жизнь которых изобиловала взлетами и падениями. Наиболее известны из них Киш, Ур и, прежде всего, Урук, где происходило нечто удивительное и не имевшее исторических аналогов. С одной стороны, группы священников, сильных мужчин и местных лидеров расширяли и институционализировали те структуры власти, что прежде опирались только на идиоматику родства. Впервые в истории они создали нечто напоминавшее современное государство, хотя и не мыслили происходившее в такой терминологии. С другой стороны, тысячи земледельцев, ремесленников, торговцев и работников как бы были перепрофилированы в подданных, для чего были подсчитаны, обложены налогами, призваны на военную службу, принуждены к труду и подчинены новой форме контроля.
Примерно в то же время появились первые формы письменности. В качестве убедительного примера взаимосвязи государственного управления и письменности можно привести Месопотамию, где она использовалась, по сути, для бухгалтерского учета.
Какие выводы о реальном управлении на местах в Шумере можно сделать из коллекции клинописных табличек, которые были восстановлены и переведены? Как минимум они показывают, как много усилий было потрачено на создание системы обозначений, которая позволила правителям и храмовым чиновникам оценивать рабочую силу и ее производительность, а также отбирать у населения зерно и труд.
Главными элементами государственного строительства в древности была стандартизация и абстрактное мышление, необходимые для учета и распределения рабочей силы, зерна, земли и продовольствия. Крайне важным для стандартизации стало изобретение (благодаря письменности) номенклатуры основных типов документов — счетов, рабочих заказов, трудовых взносов и пр.
Создание и навязывание письменной системы кодировки в городах-государствах привело к вытеснению общеупотребительных речевых оборотов и стало доминирующей технологией сокращения расстояния в небольших царствах. Были введены трудовые нормы для таких задач, как вспашка, боронование и сев. Были заданы «рабочие периоды», показывающие соотношение «кредита и дебета» в рабочих заданиях.
James C. Scott, Against the Grain
