Девочки, роль благотворителя, как и священнослужителя, очень такая неблагодарная. Мы теряемся в догадках, почему хотя бы кто-то мог бы взять, да и примерить вдруг на себя эту неуютную власяницу, эти вериги.
Чем тяжела она, эта роль? Тут всё просто. Вам доверяют очень многие самое ценное, что у них есть, то есть, деньги, чтобы вы, предположительно, помогли немногим. Да как помогли — спасли жизнь. Вас разыскивают, молятся на вас, смотрят снизу вверх по-щенячьи — не соизволите ль.
Моральный груз этой роли, девочки, невыносим. Натурально, проще отсидеть за преступление, чем делать такой выбор. Особенно на протяжении долгих тяжелых лет. Видеть людей в беде. Помогать им. Ну и, наверное, сочувствовать.
Хотя остаётся ли чувство сопричастности у профессионального благотворителя? Что творится в его душе? Велико ли его персональное кладбище? Спокойно ли он спит по ночам?
Но есть и божий суд, наперсники разврата! Ой, простите, не та строчка. Но есть и такие люди, чьи могучие плечи выдерживают любой, сколь угодно тяжелый моральный груз. Спят они, не терзаясь сомнениями, в уюте аэрофлотовского бизнес-класса. Думают, наверное, как те американские проповедники, что если дела пойдут лучше, то надо переходить на джет, а заодно увеличивать вознаграждение.
Рогозин вон летает, а у него отчётность-то построже.
Так ли, Митенька, нет ли? Отчего же ты возмущаешься?