Рожденному в муках и продолжающему существовать вопреки здравому смыслу правительству Эстонии исполнилось 100 дней. Знаковую дату премьер-министр Юри Ратас отметил специальным заявлением, в котором посетовал на трудности, но самодовольно заверил, что правительству по силам "улучшить настоящее, будущее и репутацию Эстонии".
Сформированный в апреле кабинет - странный симбиоз формально прорусской Центристской партии, умеренно-консервативного "Отечества" и неумеренно-консервативного (от публичной демонстрации жестов white supremacy до призывов восстановить памятник солдату СС) EKRE. "Улучшение настоящего, будущего и репутации Эстонии" в исполнении данного органа власти схематично выглядит так: первый вице-премьер, лидер EKRE Март Хельме делает некое заявление, от которого волосы дыбом, после чего его шеф говорит - вы все не так поняли, на самом деле наше правительство так не считает.
Хельме сравнил Евросоюз с СССР, Ратас сказал, что подобные сравнения не имеют под собой оснований. Хельме заявил, что Москва не вернула Эстонии 5% территории, Ратас оперативно парировал, что Таллин признает существующую границу с РФ. Хельме назвал движение за независимость в Эстонии в 80-е годы "истерией", Ратас (лидер партии, из этого движения выросшей) терпеливо призвал не "оскорблять чувства народа Эстонии".
Благодушие Ратаса разделяют, прямо скажем, не все. Президент страны Керсти Кальюлайд в интервью американскому журналу Politico заявила, что "ненавидит" EKRE. Вице-канцлер МИД Матти Маазикас ретвитнул очередную эскападу Хельме и написал, что дипломатам Эстонии становится "все сложнее объяснять, что наша политика не изменилась". Евродепутат от центристов Яна Тоом призналась, что ей "не нравятся эти люди (EKRE), потому что приходится постоянно давать разъяснения". Опросы общественного мнения фиксируют беспрецедентное снижение рейтинга центристов и невиданный рост доверия избирателя к Партии реформ.
Негатив, который окружает новую коалицию, на глазах слипается в огромный ком, который, кажется, вот-вот начнет скатываться с горы вниз, раскатав участников этого странного политического эксперимента в блин. В Эстонии многие считают, что моментом истины для правительства станут осенние дебаты по бюджету. Но как минимум как возможный следует рассмотреть и противоположный вариант - правящий союз, несмотря ни на что, устоит и продержится оставшиеся до новых выборов 1306 дней.
Основной раствор, цементирующий нынешнюю конфигурацию эстонского правительства - слабость его участников. Для Юри Ратаса коалиция с EKRE - единственный шанс остаться премьером: во всех других вариантах кабинет возглавила бы победившая на выборах в парламент Партия реформ, а сам Ратас, скорее всего, потерял бы и пост лидера Центристской партии. Для EKRE союз с центристами - вообще единственная возможность оказаться в исполнительной власти, реформисты принципиально не готовы сотрудничать с ними. "Отечество" не в счет - этот зицпредседатель Фунт "сидел" почти во всех правительствах, и точно не станет устраивать скандалов.
Когда ни одному из участников развал коалиции не выгоден, к краху кабинета могут привести лишь какие-то беспрецедентные обстоятельства. Но, как видно из последних событий, "репутационные потери" Эстонии к таким обстоятельствам точно не относятся. И если партнерам по коалиции удастся сверстать бюджет, трудно представить, что еще может помешать их союзу.
Эстония, которая сегодня оказалась в заложниках амбиций не слишком принципиальных, но довольно ловких политиков, должна испытывать своего рода дежавю. Электронное государство номер один в Европе, которое нередко ставила в пример другим сама Ангела Меркель, внезапно столкнулось с той самой проблемой, которая тормозит развитие практически всех ее гораздо менее благополучных восточных соседей. Вероятно, самая успешная страна постсоветского пространства все-таки во многом остается страной постсоветского пространства, и это не самое приятное для нее открытие.
Сформированный в апреле кабинет - странный симбиоз формально прорусской Центристской партии, умеренно-консервативного "Отечества" и неумеренно-консервативного (от публичной демонстрации жестов white supremacy до призывов восстановить памятник солдату СС) EKRE. "Улучшение настоящего, будущего и репутации Эстонии" в исполнении данного органа власти схематично выглядит так: первый вице-премьер, лидер EKRE Март Хельме делает некое заявление, от которого волосы дыбом, после чего его шеф говорит - вы все не так поняли, на самом деле наше правительство так не считает.
Хельме сравнил Евросоюз с СССР, Ратас сказал, что подобные сравнения не имеют под собой оснований. Хельме заявил, что Москва не вернула Эстонии 5% территории, Ратас оперативно парировал, что Таллин признает существующую границу с РФ. Хельме назвал движение за независимость в Эстонии в 80-е годы "истерией", Ратас (лидер партии, из этого движения выросшей) терпеливо призвал не "оскорблять чувства народа Эстонии".
Благодушие Ратаса разделяют, прямо скажем, не все. Президент страны Керсти Кальюлайд в интервью американскому журналу Politico заявила, что "ненавидит" EKRE. Вице-канцлер МИД Матти Маазикас ретвитнул очередную эскападу Хельме и написал, что дипломатам Эстонии становится "все сложнее объяснять, что наша политика не изменилась". Евродепутат от центристов Яна Тоом призналась, что ей "не нравятся эти люди (EKRE), потому что приходится постоянно давать разъяснения". Опросы общественного мнения фиксируют беспрецедентное снижение рейтинга центристов и невиданный рост доверия избирателя к Партии реформ.
Негатив, который окружает новую коалицию, на глазах слипается в огромный ком, который, кажется, вот-вот начнет скатываться с горы вниз, раскатав участников этого странного политического эксперимента в блин. В Эстонии многие считают, что моментом истины для правительства станут осенние дебаты по бюджету. Но как минимум как возможный следует рассмотреть и противоположный вариант - правящий союз, несмотря ни на что, устоит и продержится оставшиеся до новых выборов 1306 дней.
Основной раствор, цементирующий нынешнюю конфигурацию эстонского правительства - слабость его участников. Для Юри Ратаса коалиция с EKRE - единственный шанс остаться премьером: во всех других вариантах кабинет возглавила бы победившая на выборах в парламент Партия реформ, а сам Ратас, скорее всего, потерял бы и пост лидера Центристской партии. Для EKRE союз с центристами - вообще единственная возможность оказаться в исполнительной власти, реформисты принципиально не готовы сотрудничать с ними. "Отечество" не в счет - этот зицпредседатель Фунт "сидел" почти во всех правительствах, и точно не станет устраивать скандалов.
Когда ни одному из участников развал коалиции не выгоден, к краху кабинета могут привести лишь какие-то беспрецедентные обстоятельства. Но, как видно из последних событий, "репутационные потери" Эстонии к таким обстоятельствам точно не относятся. И если партнерам по коалиции удастся сверстать бюджет, трудно представить, что еще может помешать их союзу.
Эстония, которая сегодня оказалась в заложниках амбиций не слишком принципиальных, но довольно ловких политиков, должна испытывать своего рода дежавю. Электронное государство номер один в Европе, которое нередко ставила в пример другим сама Ангела Меркель, внезапно столкнулось с той самой проблемой, которая тормозит развитие практически всех ее гораздо менее благополучных восточных соседей. Вероятно, самая успешная страна постсоветского пространства все-таки во многом остается страной постсоветского пространства, и это не самое приятное для нее открытие.
