^^ упростим до схематизма: можно ожидать, что до поры до времени Китай будет делать страшное лицо до предела и потом тихо сливать, однако в некий неизвестный момент он вдруг не сольет, а жахнет без оглядки, как это было на площади Тяньаньмэнь.
Опыта жесткого внешнеполитического противостояния со времен Мао у Китая, можно сказать, и нет, поэтому в международных делах Китай ведет себя как офисный ботан, который начитался Конфуция и пытается дождаться своего, сидя на берегу реки, но может и понять, что не дождется, и достать из кладовки любимый шотган. А шотганов у Китая много, на самую разную дичь.
Китай большой. Когда Китай наконец сорвется, мир станет другим. Но похоже, не в этот раз.
Опыта жесткого внешнеполитического противостояния со времен Мао у Китая, можно сказать, и нет, поэтому в международных делах Китай ведет себя как офисный ботан, который начитался Конфуция и пытается дождаться своего, сидя на берегу реки, но может и понять, что не дождется, и достать из кладовки любимый шотган. А шотганов у Китая много, на самую разную дичь.
Китай большой. Когда Китай наконец сорвется, мир станет другим. Но похоже, не в этот раз.
