А еще сегодня 135 лет со дня рождения Николая Гумилева, единственного такого - мага, воина и поэта. Настоящего кшатрия, жившего и погибшего как кшатрий. Никогда не ставившего любовь к женщине выше творчества, идей и свободы.
***
Гумилев — это наш Киплинг, это наш Пьер Лоти, но, помимо этого, он один отдувается в нашей поэзии за Леконта де Лиля, за Хосе Мария Эредиа и всю парнасскую школу.
Мистическая мужественность присутствует в биографии поэта Гумилева — мореплавателя и стрелка.
А такие стихи, как „Ода Д'Аннунцио“, „Ольга“, там, „где ломали друг другу крестцы с голубыми, свирепыми глазами и жилистыми руками молодцы“, стихи из римского быта, „Царица“, могут служить поэтическими иллюстрациями к книге Юлиуса Эволы „Языческий империализм“ или Конану-варвару.
Элемент протофашизма присутствует в лошадиных дозах в стихах Гумилева. (Наряду с элементами футуристического фашизма в стихах Маяковского.) Гумилев — экзотический в России поэт протофашист. Ну и разумеется, он весь пропитан Мировой Историей. Это высококультурный поэт. Его мысли высоки. Есенин, конечно, народный любимец, но он оперирует тремя цветами (зеленый, белый и черный), у Гумилева — целая палитра, тканная из истории, географии, естественных наук, путешествий, экзотики, и, конечно, все это закутано в мистику.
Бритая лошадиная голова, удой, погон, два „Георгия“ на гимнастерке. Вот он, Николай Степанович Гумилев.
(с) Эдуард Лимонов, «Священные монстры»