Европа напряжённо следит за польской политикой. Совсем недавно, 18 июля, польский президент Анджей Дуда подписал несколько поправок в закон о запрете коммунистической пропаганды. Одна из поправок оправдывает снос советских памятников, посвященных Великой Отечественной войне, что моментально вызвало бурю негодования со стороны РФ.
Но это мелочь по сравнению с законопроектом 19 июля, который де-факто ликвидирует в польском государстве разделение властей и ставит судебную власть в зависимость от власти законодательной. Законопроект, который пока не приняли, но обязательно примут, не оставил никаких сомнений даже у оптимистов: демократии в стране приходит конец.
Польша становится диктатурой. Будет ли она мягкой окраинной автократией формата Венгрии или превратится в нечто среднее между Россией и Турцией? Пока президент Дуда продолжает играть в демократию и предлагает компромиссные варианты, ни один из которых не устраивает ни оппозицию, ни Еврокомиссию.
Начать стоит с того, что Польша — парламентская республика с системой, максимально приближенной к двухпартийности. Хрупкий политический баланс в стране последние 12 лет держался на постоянном электоральном противостоянии либеральной «Гражданской платформы» (PO) и консервативной «Права и справедливости» (PiS). Но 27 октября 2015 года это равновесие было бесповоротно разрушено: впервые в истории независимой Польши одна из партий получила абсолютное большинство. Победу одержала как раз «Право и справедливость».
Возглавляет консерваторов Ярослав Качиньский — брат-близнец того самого Леха Качиньского, трагически погибшего в авиакатастрофе под Смоленском. Еще до гибели одного из братьев их обоих упрекали в деспотизме, непотизме и прочих грехах. У них действительно был эффективный тандем: Лех — харизматичный политик и глава государства, Ярослав — лидер их общей партии и «серый кардинал».
Смоленская катастрофа многое изменила, однако роль «серого кардинала» намертво прилипла к оставшемуся близнецу. После президентских и парламентских выборов в 2015-м у власти оказались его фактические марионетки: президент Анджей Дуда и премьер-министр Беата Шидло.
Неожиданно для всех Качиньский захотел повторить венгерский опыт, установив в стране однопартийную популистскую диктатуру. Раньше он не пытался делать ничего подобного — либо на матерого политика и бывшего секретаря Валенсы смерть родного брата так повлияла, либо Ярослава утомили неудачи его партии.
Подобный авторитарный поворот требовал изменения конституции, а в стране с сильной властью конституционного трибунала (местное название конституционного суда) это сделать невозможно. Значит, сперва требовалось подчинить себе конституционный трибунал, а за ним и всю судебную власть в государстве.
Дальше: https://sputnikipogrom.com/europe/poland/75046/no-love-for-sweet-democracy/
Не получается зайти на сайт? Киньте письмо на support@sputnikipogrom.com
Но это мелочь по сравнению с законопроектом 19 июля, который де-факто ликвидирует в польском государстве разделение властей и ставит судебную власть в зависимость от власти законодательной. Законопроект, который пока не приняли, но обязательно примут, не оставил никаких сомнений даже у оптимистов: демократии в стране приходит конец.
Польша становится диктатурой. Будет ли она мягкой окраинной автократией формата Венгрии или превратится в нечто среднее между Россией и Турцией? Пока президент Дуда продолжает играть в демократию и предлагает компромиссные варианты, ни один из которых не устраивает ни оппозицию, ни Еврокомиссию.
Начать стоит с того, что Польша — парламентская республика с системой, максимально приближенной к двухпартийности. Хрупкий политический баланс в стране последние 12 лет держался на постоянном электоральном противостоянии либеральной «Гражданской платформы» (PO) и консервативной «Права и справедливости» (PiS). Но 27 октября 2015 года это равновесие было бесповоротно разрушено: впервые в истории независимой Польши одна из партий получила абсолютное большинство. Победу одержала как раз «Право и справедливость».
Возглавляет консерваторов Ярослав Качиньский — брат-близнец того самого Леха Качиньского, трагически погибшего в авиакатастрофе под Смоленском. Еще до гибели одного из братьев их обоих упрекали в деспотизме, непотизме и прочих грехах. У них действительно был эффективный тандем: Лех — харизматичный политик и глава государства, Ярослав — лидер их общей партии и «серый кардинал».
Смоленская катастрофа многое изменила, однако роль «серого кардинала» намертво прилипла к оставшемуся близнецу. После президентских и парламентских выборов в 2015-м у власти оказались его фактические марионетки: президент Анджей Дуда и премьер-министр Беата Шидло.
Неожиданно для всех Качиньский захотел повторить венгерский опыт, установив в стране однопартийную популистскую диктатуру. Раньше он не пытался делать ничего подобного — либо на матерого политика и бывшего секретаря Валенсы смерть родного брата так повлияла, либо Ярослава утомили неудачи его партии.
Подобный авторитарный поворот требовал изменения конституции, а в стране с сильной властью конституционного трибунала (местное название конституционного суда) это сделать невозможно. Значит, сперва требовалось подчинить себе конституционный трибунал, а за ним и всю судебную власть в государстве.
Дальше: https://sputnikipogrom.com/europe/poland/75046/no-love-for-sweet-democracy/
Не получается зайти на сайт? Киньте письмо на support@sputnikipogrom.com
