Апокалипсис усиливает сексуальное желание.
Или нет.
В последние дни я заметил, что стал чаще использовать эмодзи в общении с мужчинами, хотя мне это не очень свойственно.
Опрос портала для знакомств
Match.com показывает, что частое использование смайликов и эмодзи коррелирует с частыми мыслями о сексе.
При этом странно, что самым «похотливым» вариантом в опросе было «думаю о сексе несколько раз в день». Меня это немного смущает, потому что я-то о сексе думаю теперь несколько раз в минуту.
Ночью мне без спроса прислали дикпик — без всякого «привет» и прочего. Вы не подумайте, я не жалуюсь. Гомосексуальная культура вообще довольно сильно отличается от гетеросексуальной, это просто безоценочный факт. Даже концепции харассмента в ней практически не существует. Как правило, расклад такой: харассментом считаются только такие ситуации, когда к тебе пристает кто-то непривлекательный…
Так вот, это была фотография красивого толстого венозного члена — но, как ни странно, ничего приятного при взгляде на него я не ощутил. Дикпик прислал мой «старинный знакомый», который внезапно оказался в моём городе. «Давай пососём друг другу», — написал он позже. «Ко-ро-на-ви-рус», — отвечаю я, представляя, что это нежный шепот.
«Да ладно», — уламывает меня ровесник моего отца, который зачем-то преуменьшил свой возраст в дейтинг-приложении лет на 18-20. Затем он запрашивает мои интимные фотографии.
— Ты там всё уже видел.
— Забыл.
Я открываю ему скрытые фотографии и закрываю чат.
История нашего знакомства довольно нелепая. Когда-то я в очередной раз приехал отдыхать от Москвы в Питер. И просто вышел погулять перед сном.. «Давай займемся романтичным сексом», — неожиданно пришло сообщение от этого человека. А приложение показывало, что между нами всего 400 метров. И я не могу сказать, что слово «романтический» меня заводит. Но остальные предлагали мне жёсткий секс и извращения. Вот мне и стало любопытно. В результате, конечно, ничего романтичного там не было — он просил его чморить. Ну, видимо, у каждого своё понимание романтики.
Потом я вернулся в Москву — чтобы снова «никогда» не ебаться. И тогда же я сильно загрузился вопросом:
зачем люди вообще занимаются сексом?
Я перебрал многие варианты, но упустил, наверное, главное —
люди занимаются сексом, чтобы потом разговаривать о нём. Человек — это суперсоциальное животное. Почти вся наша деятельность существует благодаря потребности об этой деятельности рассказывать. Даже наше мышление — слова, которые мы произносим про себя — это что-то вроде тренировки будущих разговоров с реальными людьми.
Разговоры о сексе — это классный социальный клей. Это та тема, которая делает возможными многие интеракции. И она дает не только возможность пообщаться, но и возможность завуалированно сообщить о себе нечто.
Вот сейчас все ноют, что из-за вынужденных карантинов человек теряет человека. И самый простой и «легальный» способ поговорить об этом — это пожаловаться на недоёб, который грозит продолжаться ровно столько, сколько будут длиться пандемия и ограничительные меры.
Как и многие, я «шутил», что было бы неплохо найти временного партнера для совместного отбывания карантина. С одной стороны, это желание реально. С другой, я вытеснил его в сферу фантазий, совершенно не собираясь заниматься его реализацией. Я не ебался до карантина, не буду ебаться во время и вряд ли буду после.
Тогда почему я пишу об этом своем желании, если я не собираюсь его реализовывать? В действительности через твиты о желании секса я завуалированно сообщаю окружающим, что мне не хватает близости как таковой. Дело в том, что быть
horny — это модно и социально приемлемо. А вот быть одиноким нытиком — нет.
Короче, текущий апокалипсис меня по-настоящему испытывает и дразнит. Но как бы внешние обстоятельства ни вынуждали, заниматься сексом я всё равно не буду. Главный мотив для занятия сексом — это возможность о нём поговорить. А если я могу говорить о сексе, даже не занимаясь им, то зачем лишние усилия?
