
«Исключительно для того [преследование], чтобы обезмолвить защиту по тем делам, которые я веду <…> Я надеюсь, что какие-то действия мне все-таки разрешат. Запрет должен быть ограничен <…> Если мне запретят доступ к интернету, то я не смогу заниматься профессиональной деятельностью полноценно, поскольку адвокатская деятельность тоже сопряжена с постоянным использованием сети интернет.
Свидетелями по этому делу я не знаю, кто будет. Согласен не общаться со свидетелями, но дайте возможность работать по другим делам. Мне важнее те дела, которые я веду в качестве защитника, а не то дело, в котором я выступаю в качестве обвиняемого. Я ничего предосудительного не совершал, считаю себя невиновным, нападки на меня — это нападки на моих подзащитных. Но я вам скажу так: если кто-то не может укусить всадника, обычно кусают лошадь, вот это тот случай, когда мои процессуальные оппоненты ведут себя очень неспортивно и пытаются укусить меня, а не моих подзащитных. Тем крепче позиция для моих подзащитных»