И каждый нашёл однофамильца. База данных репрессированных.
Школьный учитель истории Дмитрий Шноль провёл недавно в 11 классе урок на тему "Реабилитация". Приведу его рассказ, акцентировав внимание — в случайным образом взятой выборке фамилий учеников одного класса каждый нашёл несколько однофамильцев, репрессированных в СССР. Список жертв политических репрессий в базе взят из региональных книг памяти, материалов государственных архивов, архива «Мемориала» и авторских баз данных. На сайте "Мемориала" есть и другие базы данных. Предлагаю желающим проверить свою фамилию — моих однофамильцев там тысячи.
Рассказ Дмитрия Шноля: "В классе 20 человек, каждый (ученик или учитель) открывает базу Мемориала и набирает свою собственную фамилию. Выбирает 5 однофамильцев из списка репрессированных. Если выбор большой, то по возможности разного социального происхождения. Из 20 человек только двоим с редкими фамилиями не удалось найти 5 репрессированных, но фамилии мамы и бабушки тут же "исправили ситуацию". Итого 100 случайно выбранных человек из базы репрессированных.
На доске нарисована линия времени от 1917 до 2020 года.
Каждому дается красная бумажка, на ней пишется фамилия, имя, отчество, год рождения, год ареста (насильственной высылки). У нескольких учеников были репрессированные в 2 или 4 года — дети "кулаков".
Если человек реабилитирован, то на зеленой бумажке пишется его имя, фамилия и дата реабилитации.
Если не реабилитирован или в реабилитации отказано (последних у нас не оказалось), то имя пишется на желтой бумажке.
Потом все приклеивают бумажки на ленту времени и мы видим общую картину (первая фотография).
Конечно, выборка в 100 человек не совсем точно описывает всю совокупность данных, но в целом картина получается верной.
Что меня удивило?
1. Репрессированных в 1930 году в нашей выборке не меньше, а то и больше, чем в 1937–м. По цифрам это не новость, но все равно в глубине души у нас сидит городской взгляд на вещи, для которого 1937 не сравним с 1930–м.
2. Реабилитированных в 1989 году гораздо больше, чем за все 50–е вместе взятые. Этого я не представлял вовсе.
3. В 1939 году — три "зеленых бумажки" — три реабилитации среди красного моря.
Что удивило детей?
Репрессии во время войны — "красные карточки" каждый военный год.
Случайно получилось по нашей рассадке, но доска, на которой мы клеили, была сзади (в классе две доски) и, чтобы увидеть картину, нужно было обернуться — не просто метафорически, а буквально.
Разговор был "исследовательский", никакого пафоса, никаких слов о "не забудем" или "чтобы не повторилось".
У меня с коллегой — ком в горле. Видел, что у многих учеников тоже.
Очень наглядно. Знакомство с базой, однофамильцы, которые на глубинном уровне почему–то не совсем тебе чужие, картина, что получается на доске — все говорит само за себя, ничего не нужно прибавлять".
В списках я не нашла своего расстрелянного прадеда, которого арестовали в 1935 году (немец, школьный учитель, перевел по просьбе учеников письмо в в Международный Красный крест в поддержку воюющей Испании) и расстреляли в 1938. Не нашла бабушку и ее братьев с сестрой, депортированных в 1941 году в Северный Казахстан. Все они были официально реабилитированы потом — у моего отца есть справка о реабилитации и доплата к пенсии, ибо он родился в ссылке матери и подпадает под определение.
И когда в моём городе воздвигли памятник Сталину, меня переполнили отвращение и отчаяние.
https://politota.d3.ru/i-kazhdyi-nashiol-odnofamiltsa-baza-dannykh-repressirovannykh-2052895/