Девочки, легко догадаться, что вы чувствуете сейчас по отношению к профессору кислых щей, чьё плачущее, чьё рыдающее тело доставили на суд.
Отвращение. Страх. Пренебрежение
Вы смотрите видео о том, как нелепо, как по-детски оправдывает зверское убийство этот человек, не похожий на маньяка из последнего шедевра Фон Триера, и мысленно проделываете одно очень важное психологическое упражнение: «ну что ж, по сравнению с ним я ещё не совсем ебанутый».
Но кабы вы знали, девочки, что стоит за этими нелепыми оправданиями. А ведь в ту же секунду, в тот самый миг, когда профессор отвергнет мысль о том, что девушка превратилась в чудовище, что она набросилась на него с ножом, в эту самую минуту ляжет на него тяжесть всех тех преступлений и всего того ужаса, который он сотворил. И вероятнее всего, жить он с этим ужасом не сможет.
Если были и другие жертвы, то, вероятно, свои поступки профессор тоже оправдывал тем, что они разочаровывали, доводили его. И в этом смысле перед нами абсолютно литературный, абсолютно кинематографичный герой. Кажется, что это жизнь имитирует искусство, а не наоборот.
И общественный гнев, который много месяцев курсировал от российских судов к российским правоохранительным органам и обратно - весь народный гнев сейчас обращён на этого старика, который убил свою молодую любовницу, а затем совершенно спокойно отнёс сумку с ее руками к реке Мойка.
И вот, девочки, кажется, что в одной точке сошлось в этот момент все. И этот ноябрь, который уже порядком всех достал, даже не начавшись, и эта народная злость на всех, и эти наши чиновники, которые спешат вычеркнуть Соколова из всех почетных списков, и наша с вами растерянность, наш страх передо всем злом, который происходит «с родиной и с нами».
