Мартин Скорсезе написал колонку в
The New York Times по поводу
Marvel, и это очень сентиментальный текст — обязательно почитайте. Ранее режиссер сказал в интервью
Empire, что такие фильмы не для него, и он вообще не очень-то видит в них кинематограф.
Для начала Скорсезе говорит, что проблема в нем — «будь я моложе, расти я в другое время — возможно, сегодня и сам восхищался бы такими фильмами, и даже хотел бы снять сам». Но, продолжает, вырос раньше, и до Marvel ему и его фильмам так же далеко, «как от Земли до системы Альфа Центавра».
«Для нас кино было о персонажах — о сложности людей, их противоречивой и порой парадоксальной порироде, о том, как они могут причинять друг другу боль или любить друг друга, а затем вдруг сталкиваться с самими собой».
Для него «франшизой» был Хичкок: «Он был нашей франшизой. Каждая его картина становилась событием. Сидеть в переполненном зале старого кинотеатра и смотреть „Окно во двор“ — невероятный опыт: опыт, который рождался из динамики между зрителями и самой картиной; он заряжал». Но дело не только в том, как самолет на бреющем полете угрожает жизни Кэри Гранта в «На север через северо-запад»: все эти сцены «были бы не больше, чем последовательностью элегантных динамических композиций и склеек, если бы не болезненные эмоции в центре сюжета, и абсолютная потерянность персонажа Кэри Гранта».
Да, фильмы Хичкока были похожи — он сам этому удивлялся. Но сегодня всё еще хуже. «Многие элементы, определяющие облик кино, каким я его понимаю, есть и в фильмах Marvel. Но чего там нет: откровения, тайны или подлинной эмоциональной опасности. Ничто не подвержено риску. Картины сделаны, чтобы удовлетворить определенный набор потребностей». Скорсезе говорит, что это «судя по названиям, это сиквелы — но в душе это ремейки, в которых все официально санкционировано, потому что иначе попросту нельзя».
Режиссер противопоставляет им Пола Томаса Андерсона и Клер Дени, Спайка Ли, Ари Астера (!) и Кэтрин Бигелоу с Уэсом Андерсоном. Наконец, Скорсезе объясняет, в чем «его проблема» с Marvel.
«Всё просто. В этой стране и по всему миру, фильмы по франшизам — это основное блюдо тех, кто хочет посмотреть чего-нибудь на большом экране. Для кинопоказа настало гибельное время, а независимых кинотеатров осталось как никогда мало. Расклад изменился, и теперь стриминги стали основной системой доставки. И все же я не знаю ни одного режиссера, который не хотел бы затевать своё кино для большого экрана, для показа перед зрителем в кинотеатрах.
Я и сам такой режиссер, и говорю это как человек, только закончивший картину для Netflix. Только это позволило нам сделать „Ирландца“ таким, каким мы его хотели увидеть, и за это я всегда буду благодарен [Netflix]. У нас есть окно кинопроката, и это здорово. Хотел бы я, чтобы картину показали на большем количестве экранов, чтобы прокат шел дольше? Разумеется. Но вне зависимости от того, с кем ты делаешь свой фильм, факт в том, что экраны в большинстве мультиплексов отданы на откуп франшизам».
Скорсезе отмечает, что напряженные отношения между боссами студий и зрителем всегда были нормальным явлением, и позволили появиться некоторым из величайших фильмов — Боб Дилан называл такие «героическими и провидческими». Но сегодня это напряжение ушло, а отношение многих в индустрии к кино как искусству и истории стало «презрительным и собственническим — а это смертельная комбинация». В финале режиссер повторяет, что есть две отдельных области: аудиовизуальные развлечения и кинематограф; порой они «еще пересекаются, но это происходит всё реже».
«Для всякого, кто мечтает делать кино или только начинает, сейчас складывается жестокая и недружелюбная по отношению к искусству ситуация. Даже писать эти слова для меня — ужасная грусть».
https://www.nytimes.com/2019/11/04/opinion/martin-scorsese-marvel.html