Ну и как бы хочу напомнить:
В трактире "У чаши" сидел только один посетитель. Это был агент тайной полиции Бретшнейдер. Трактирщик Паливец мыл посуду, и Бретшнейдер тщетно пытался завязать с ним серьезный разговор.
........
........
- Хорошее лето стоит,- завязывал Бретшнейдер серьезный разговор.
- А всему этому цена - дерьмо! - ответил Паливец, убирая посуду в шкаф.
- Ну и наделали нам в Сараеве делов! - со слабой надеждой промолвил Бретшнейдер.
- В каком "Сараеве"? - спросил Паливец.- В нусельском трактире, что ли? Там драки каждый день. Известное дело - Нусле!
- В боснийском Сараеве, уважаемый пан трактирщик. Там застрелили эрцгерцога Фердинанда. Что вы на это скажете?
- Я в такие дела не лезу. Ну их всех в задницу с такими делами! - вежливо ответил пан Паливец, закуривая трубку.- Нынче вмешиваться в такие дела - того и гляди сломаешь себе шею. Я трактирщик. Ко мне приходят, требуют пива, я наливаю. А какое-то Сараево, политика или там покойный эрцгерцог - нас это не касается. Не про нас это писано. Это Панкрацем пахнет.
Бретшнейдер умолк и разочарованно оглядел пустой трактир.
- А когда-то здесь висел портрет государя императора,- помолчав, опять заговорил он.- Как раз на том месте, где теперь зеркало.
- Вы справедливо изволили заметить,- ответил пан Паливец,- висел когда-то. Да только гадили на него мухи, так я убрал его на чердак. Знаете, еще позволит себе кто-нибудь на этот счет замечание, и посыплются неприятности. На кой черт мне это надо?
- В этом Сараеве, должно быть, скверное дело было? Как вы полагаете, уважаемый?..
На этот прямо поставленный коварный вопрос пан Паливец ответил чрезвычайно осторожно:
- Да, в это время в Боснии и Герцеговине страшная жара. Когда я там служил, мы нашему обер-лейтенанту то и дело лед к голове прикладывали.
- В каком полку вы служили, уважаемый?
- Я таких пустяков не помню, никогда не интересовался подобной мерзостью,- ответил пан Паливец.- На этот счет я не любопытен. Излишнее любопытство вредит.
Тайный агент Бретшнейдер окончательно умолк, и его нахмуренное лицо повеселело только с приходом Швейка, который, войдя в трактир, заказал себе черного пива, заметив при этом:
- В Вене сегодня тоже траур.
Глаза Бретшнейдера загорелись надеждой, и он быстро проговорил:
- В Конопиште вывешено десять черных флагов.
- Нет, их должно быть двенадцать,- сказал Швейк, отпив из кружки.
- Почему вы думаете, что двенадцать? - спросил Бретшнейдер..
- Для ровного счета - дюжина. Так считать легче, да на дюжину и дешевле выходит,- ответил Швейк.
............
............
- Война будет, больше я вам не скажу ничего.
Бретшнейдер встал и торжественно произнес:
- Больше вам говорить и не надо. Пройдемте со мною на пару слов в коридор.
Швейк вышел за агентом тайной полиции в коридор, где его ждал небольшой сюрприз: собутыльник показал ему орла и заявил, что Швейк арестован и он немедленно отведет его в полицию. Швейк пытался объяснить, что тут, по-видимому, вышла ошибка, так как он совершенно невинен и не обмолвился ни единым словом, которое могло бы кого-нибудь оскорбить.
Но Бретшнейдер на это заявил, что Швейк совершил несколько преступлений, среди которых имела место и государственная измена.
Потом оба вернулись в трактир, и Швейк сказал Паливцу:
- Я пил пять кружек пива и съел пару сосисок с рогаликом. Дайте мне еще рюмочку сливянки. И мне уже пора идти, так как я арестован.
Бретшнейдер показал Паливцу своего орла, с минуту глядел на трактирщика и потом спросил:
- Вы женаты?
- Да.
- А может ваша жена вести дело вместо вас?
- Может.
- Тогда все в порядке, уважаемый,- весело сказал Бретшнейдер.- Позовите вашу супругу и передайте ей все дела. Вечером за вами приедем.
- Не тревожься,- утешал Паливца Швейк.- Я арестован всего только за государственную измену.
- Но я-то за что? - заныл Паливец.- Ведь я был так осторожен!
Бретшнейдер усмехнулся и с победоносным видом пояснил:
- За то, что вы сказали, будто на государя императора гадили мухи. Вам этого государя императора вышибут из головы.
(с)