#утренняяреплика
«МегаФон» ушел с Лондонской биржи. Точнее, принято принципиальное решение выкупить все ценные бумаги (1,25 миллиарда долларов) и запустить процедуру делистинга (в августе). Этот шаг стал во многом неожиданным и породил массу конспирологических теорий. Ряд таких версий связывают это с выводом компании из-под потенциальных санкций, якобы маячащих на горизонте. На самом деле все гораздо проще, но мы не можем пройти мимо конспирологии. Давайте поговорим о ней.
В пользу «санкционной» версии выступают некоторые банковские аналитики. Наблюдатели идут дальше, и связывают такой шаг с планами «МегаФона» выйти в Крым. Это звучит логично – строительство сети на полуострове мгновенно повлечёт наложение санкций, и перед такой стройкой нужно подстраховаться. Однако, вся эта логика разбивается цифрами. Стройка такого масштаба (а у «МегаФона» в Крыму нет вообще никакой инфраструктуры) потребует гигантских денег. Для примера: Tele2 на строительство сети в Москве потратил 4-5 миллиардов рублей (оценки источников РБК). На Крым понадобится намного больше потому, что там крайне сложная местность, а существующая инфраструктура уже перегружена. Вряд ли кто-то пустит нового оператора на уже обвешанные под завязку вышки. С учётом затрат на делистинг получается порядка двух миллиардов долларов. Извините, но это даже не смешно.
Коллеги уже вдоволь поерничали над предельно сухой бюрократической формулировкой причины делистинга, выданной исполнительным директором «Мегафона» Геворком Вермишяном: «Предложение о делистинге продиктовано масштабными стратегическими изменениями, которые нам необходимо осуществить, чтобы завершить трансформацию «МегаФона» из телекоммуникационного оператора в лидера цифрового рынка России». Но сарказм коллег, наверное, справедлив, потому что реальная причина действительно иная.
Во-первых, оператор закончил свою дивидендную историю, именно под нее и выходили на биржу. Теперь смысла торговаться на ней нет, дивидендов не будет. А давление рынка и мнение многочисленных миноритариев учитывать приходится. Во-вторых, у всех операторов в прошлом (а у некоторых – и сейчас) была очень жёсткая норма доходности, от которой плясали все инвестиционные и иные проекты. Каждое вложение должно было принести вполне конкретную прибыль. Сегодня рынок связи изменился, старые инвестиционные модели работать перестали. Чтобы обеспечить какой-то прорыв, требуется увеличение риска. В условиях публичности компания имеет куда меньше вариантов, пространство для маневра сильно сужается.
Tele2, например, публичной компанией никогда не была (по крайней мере, в ее «новой» истории в России). А с недавних пор перестала публиковать даже куцые данные об итогах квартала или года. Зато имеет полную свободу в реализации самых безбашенных проектов, например, выход в Москву. Читатели, близкие к Tele2, уже не раз указывали нам на то, что «фактор Москвы» уже перестал быть таковым, и операционные показатели компании выправились. Это косвенно подтверждается и началом стройки сети Tele2 в Ярославле и Иваново, например. Когда не приходится оправдываться за каждый чих перед советом директоров и акционерами, можно много интересного реализовать.
Все чаще «МегаФоном» озвучивается цель стать «оператором цифровых возможностей». Но достигнуть такой цели крайне сложно, если любые инвестиции приходится строго увязывать с ROI, установленными для телеком-рынка еще в прошлом десятилетии. Многие компании прошли через ловушку публичности, столкнувшись с выбором между долгосрочной перспективой и сохранением статус-кво. Стив Джобс был уволен своим же советом директоров, желавшим сохранить норму прибыли здесь и сейчас и не желавшим смотреть в будущее. Майкл Делл сознательно провёл делистинг своей компании, чтобы не оглядываться на мнение сторонних людей относительно планов по реформе бизнеса в условиях быстро меняющегося рынка. Примеров много, и, конечно, «МегаФон» очень хотел бы повторить путь прозорливых гениев бизнеса. Но кроме желания, у Джобса были идеи, у Делла был план, а у «МегаФона» пока что есть только
Mail.ru Group и VK.