С кого берут пример китайские чиновники
И снова о моей любимой теме — китайской меритократии. Как я уже говорил, образование играет огромную роль в карьере китайских чиновников. Иногда такие стремления абсолютно бессмысленны (в Китае, как и в России, большие чины любят защищать диссертации), но обычно польза все-таки есть: скажем, КНР довольно активно посылает своих управленцев учиться за границу.
Таких программ довольно много: скажем, чиновников из бедной провинции Гуйчжоу отправляли в
Швейцарию, а университетских администраторов — в
Йель. Но едва ли не главная ролевая модель для Китая — это Сингапур. Когда в 2014 году в КНР издали новую книгу Ли Куан Ю, предисловие к ней написал сам Си Цзиньпин (что само по себе — уникальный случай), отметив готовность Китая заимствовать лучшие сингапурские практики. Кстати, обычные китайцы, судя по результатам Asia Barometer, поддерживают своего президента, считая, что у Китая должен учиться у двух стран — США и Сингапура.
Так что неудивительно, что одна из самых масштабных программ по подготовке чиновников проходит в сингапурском Наньянском технологическом университете: с 1992 года ее закончили почти полторы тысячи чиновников, большая часть которых находилась на должностях уровня вице-мэров. Я для себя отметил две интересных детали.
Во-первых, готовность китайцев на целый год забросить работу ради учебы: сингапурская программа — это не двухнедельные курсы, а полноценная магистратура — Master in Managerial Economics или Master of Public Administration. Если чиновники готовы уехать на целый год, это означает две вещи: (1) вероятность получить повышение при наличии качественного образования возрастает (2) сами чиновники готовы пожертвовать краткосрочными интересами ради долгосрочной цели. Второе не должно удивлять: Китай — одна из самых терпеливых наций на земле — знаменитые опросы Хофштеде дают китайцам 87 баллов по шкале ориентации на долгосрочные цели (для сравнения, у США — постыдные 26, у Франции — удовлетворительные 63, а у России – приятно удививший меня 81 балл).
Во-вторых, нежелание чиновников копировать политическую систему Сингапура.
Опрос выпускников программы показал, что лишь 32% из них поддерживают идею регулярных выборов, а 28% — доминирование в такой системе одной партии. При этом сингапурская меритократия нашла поддержку у 88%, а верховенство права — у 81% выпускников. Так что китайская компартия может спать спокойно — зарубежное образование воспринимается довольно инструментально. Лучшие практики китайцы позаимствуют, но вот менять основы своей политической системы не будут.
Помимо успехов в работе с китайскими товарищами, Сингапуру удалось построить успешный центр подготовки будущих политических лидеров для всего региона — Lee Kuan Yew School of Public Policy в Национальном университете Сингапура (школу открыли в 2004 году, но среди выпускников уже есть, например, депутаты парламентов Индонезии и Малайзии). Кстати, попытки обучить чиновников в Сингапуре
предпринимала и Россия, а в Казахстане похожие программы даже стали относительно массовыми.
При этом сами сингапурцы не воспринимают восторги относительно экономических успехов как сигнал о своем безоговорочном интеллектуальном превосходстве — и сами активно отправляют своих чиновников на учебу. Например, мой бывший начальник из министерства экономического развития Дубая, который начинал свою карьеру в правительстве Сингапура, закончил магистратуру в LSE за счет своего департамента. Аналогичные программы есть и для бакалавриата: двое моих сингапурских однокурсников получили стипендии от правительства, чтобы отучиться в Великобритании, а после возвращения будут обязаны несколько лет отработать на государство. В их случае это будет МИД и военно-морские силы Сингапура.
