В открытом письме студента Бауманки, убившем и изнасиловавшим намедни свою соседку, студентку Вышки, обнаруживается некий фатализм и драматизация собственных поступков. Он пытается посмотреть на себя глазами «нормального человека», но как-то неубедительно. Он «сокрушается» по поводу того, что натворил, и недоумевает, где же шок и аффект. Наконец, он говорит: где-то я свернул не туда.
Все это от непонимания природы собственного заболевания, каким бы оно ни было. Из его письма следует, что он занимался не только с психологом, но там был еще психиатр, который выписал ему таблетки (какие?) и поделился контактами психолога. Не направил директивно, а тактично поделился, что мне очень понравилось.
Я пытался нагуглить диагноз, и схему лечения, но хер там. Если оно не попало в сеть, то в интересах следствия теперь и не попадет. Если вы что-то об этом знаете, поделитесь, потому что у нас нет никаких сведений чтобы предполагать.
Тем не менее все это очень похоже на знаменитое #Пограничное_расстройство_личности, при котором «все или ничего», «не доставайся же ты никому» - самые естественные для тебя вещи, а решения проблем могут быть только самыми радикальными.
Но ты не понимаешь этого, и в предсмертной записке пишешь - вы были хорошими родителями, но где-то я свернул не туда.
А дело как раз в том, что никуда ты и не сворачивал. Все твои страдания, желания, способы решения проблем, все твои эксперименты с наркотиками и запои описаны в диагностических пособиях DSM IV и МБК-10.
Даже твоя убежденность в твоей неисправимости, в том, что что-то пошло не так, и искупить грехи можно только радикальными мерами - все это давно известно психиатрии.
Трудно сказать, кто где недоглядел, потому что такие осечки случаются - всегда, везде - но одно можно сказать наверняка: если ты недоговариваешь о своих желаниях специалисту, если ты боишься дурки, но заканчиваешь жизнь расширенным суицидом, если ты считаешь свои желания уникальными и неповторимыми, а свое заболевание - своей судьбой, то, вполне естественно, что для тебя и окружающих это кончится плохо.
В глубокой дисфории все барьеры падут, а ты уже пишешь записку, в которой удивляешься, почему это ты ничего не чувствуешь.
Поэтому я никогда не работаю на территории психиатрии. Поэтому я настаиваю, чтобы мои клиенты перебирали лечение, никогда не закрывались в себе до конца, прислушивались бы ко мнению разных специалистов. Я могу отказать в сессиях, если вижу, что они не приносят результата, если клиент упорно не хочет рассмотреть точку зрения еще одного психиатра, если он, напротив, постоянно меняет врачей без видимого результата, если он бегает от одного к другому, не договаривая каждому по чуть-чуть.
Некоторые мои клиенты были сильно удивлены, когда до них дошло, что люди, которые причняют им боль одним своим видом, не стоят того, чтобы из за них умереть / сесть в тюрьму / отправиться в дурку; что их желание совершить #расширенный_суицид - всего лишь #расширенный_суицид - всего лишь состояние, хоть и навязчивое, однако не постоянное и даже не обязательное.
Не у каждого психиатра хватит времени и сил объяснять это каждому пациенту, это психотерапевтическая работа
не у каждого психолога хватит ума понять, что первично заболевание, а не структура интердивидуальных отношений,
но сначала нужно купировать острые симптомы, а потом подбирать лечение, перебирая препараты, набравшись терпения, понимая, что может быть на время станет хуже, но в целом, это единственный выход.
Вся пропасть доступных решений лежит в области между «всё это только в твоей голове, ты всё выдумал» и «моё заболевание слишком фатально, кто я такой, чтобы с ним справиться, Курт Кобейн, я иду к тебе»
