Обвинительная речь А.Ф. Кони по делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем начиналась так:

«Господа судьи, господа присяжные заседатели! Вашему рассмотрению подлежат самые разнообразные по своей внутренней обстановке дела; между ними часто встречаются дела, где свидетельские показания дышат таким здравым смыслом, проникнуты такою искренностью и правдивостью и нередко отличаются такою образностью, что задача судебной власти становится очень легка. Остается сгруппировать все эти свидетельские показания, и тогда они сами собою составят картину, которая в вашем уме создаст известное определенное представление о деле. Но бывают дела другого рода, где свидетельские показания имеют совершенно иной характер, где они сбивчивы, неясны, туманны, где свидетели о многом умалчивают, многое боятся сказать, являя перед вами пример уклончивого недоговариванья и далеко не полной искренности. Я не ошибусь, сказав, что настоящее дело принадлежит к последнему разряду, но не ошибусь также, прибавив, что это не должно останавливать вас, судей, в строго беспристрастном и особенно внимательном отношении к каждой подробности в нем. Если в нем много наносных элементов, если оно несколько затемнено неискренностью и отсутствием полной ясности в показаниях свидетелей, если в нем представляются некоторые лротиворечия, то тем выше задача обнаружить истину, тем более усилий ума, совести и внимания следует употребить для узнания правды. Задача становится труднее, но не делается неразрешимою».

Так нельзя говорить с судьями, но можно  и нужно говорить с присяжными, которых нам очень не хватает.

Все все понимают (судьи), но рассматривают дело и принимают решение (по уг делу) на основании мнения прокурора и то какие материалы  в деле, у суда и у гос. обвинения мнение что адвокат в уг. Процессе лишний и не нужный человек;

Обвинительная речь А.Ф. Кони по делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем начиналась так:

«Господа судьи, господа присяжные заседатели! Вашему рассмотрению подлежат самые разнообразные по своей внутренней обстановке дела; между ними часто встречаются дела, где свидетельские показания дышат таким здравым смыслом, проникнуты такою искренностью и правдивостью и нередко отличаются такою образностью, что задача судебной власти становится очень легка. Остается сгруппировать все эти свидетельские показания, и тогда они сами собою составят картину, которая в вашем уме создаст известное определенное представление о деле. Но бывают дела другого рода, где свидетельские показания имеют совершенно иной характер, где они сбивчивы, неясны, туманны, где свидетели о многом умалчивают, многое боятся сказать, являя перед вами пример уклончивого недоговариванья и далеко не полной искренности. Я не ошибусь, сказав, что настоящее дело принадлежит к последнему разряду, но не ошибусь также, прибавив, что это не должно останавливать вас, судей, в строго беспристрастном и особенно внимательном отношении к каждой подробности в нем. Если в нем много наносных элементов, если оно несколько затемнено неискренностью и отсутствием полной ясности в показаниях свидетелей, если в нем представляются некоторые лротиворечия, то тем выше задача обнаружить истину, тем более усилий ума, совести и внимания следует употребить для узнания правды. Задача становится труднее, но не делается неразрешимою».

Так нельзя говорить с судьями, но можно  и нужно говорить с присяжными, которых нам очень не хватает.

Мне кажется, что институт присяжных в нашей стране не отвечает тем требованиям, которые заложены в данный институт. Увы, но у многих низкий уровень правосознания. Да и в принципе русский народ душевный, и потому больше полагается на эмоции и чувства, чем на логику и здравый смысл, что более должно быть присуще для присяжных заседателей.

Все все понимают (судьи), но рассматривают дело и принимают решение (по уг делу) на основании мнения прокурора и то какие материалы  в деле, у суда и у гос. обвинения мнение что адвокат в уг. Процессе лишний и не нужный человек;

Обвинительная речь А.Ф. Кони по делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем начиналась так:

«Господа судьи, господа присяжные заседатели! Вашему рассмотрению подлежат самые разнообразные по своей внутренней обстановке дела; между ними часто встречаются дела, где свидетельские показания дышат таким здравым смыслом, проникнуты такою искренностью и правдивостью и нередко отличаются такою образностью, что задача судебной власти становится очень легка. Остается сгруппировать все эти свидетельские показания, и тогда они сами собою составят картину, которая в вашем уме создаст известное определенное представление о деле. Но бывают дела другого рода, где свидетельские показания имеют совершенно иной характер, где они сбивчивы, неясны, туманны, где свидетели о многом умалчивают, многое боятся сказать, являя перед вами пример уклончивого недоговариванья и далеко не полной искренности. Я не ошибусь, сказав, что настоящее дело принадлежит к последнему разряду, но не ошибусь также, прибавив, что это не должно останавливать вас, судей, в строго беспристрастном и особенно внимательном отношении к каждой подробности в нем. Если в нем много наносных элементов, если оно несколько затемнено неискренностью и отсутствием полной ясности в показаниях свидетелей, если в нем представляются некоторые лротиворечия, то тем выше задача обнаружить истину, тем более усилий ума, совести и внимания следует употребить для узнания правды. Задача становится труднее, но не делается неразрешимою».

Так нельзя говорить с судьями, но можно  и нужно говорить с присяжными, которых нам очень не хватает.

так далеко не всегда бывает, а точнее не везде. Часто видел негативное отношение судей к прокурорским работникам, то как те не слишком профессионально поддерживают обвинение и на это им указывают. Ну и соответствующие решения выносят

Вам значит везло, это редкость

Обвинительная речь А.Ф. Кони по делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем начиналась так:

«Господа судьи, господа присяжные заседатели! Вашему рассмотрению подлежат самые разнообразные по своей внутренней обстановке дела; между ними часто встречаются дела, где свидетельские показания дышат таким здравым смыслом, проникнуты такою искренностью и правдивостью и нередко отличаются такою образностью, что задача судебной власти становится очень легка. Остается сгруппировать все эти свидетельские показания, и тогда они сами собою составят картину, которая в вашем уме создаст известное определенное представление о деле. Но бывают дела другого рода, где свидетельские показания имеют совершенно иной характер, где они сбивчивы, неясны, туманны, где свидетели о многом умалчивают, многое боятся сказать, являя перед вами пример уклончивого недоговариванья и далеко не полной искренности. Я не ошибусь, сказав, что настоящее дело принадлежит к последнему разряду, но не ошибусь также, прибавив, что это не должно останавливать вас, судей, в строго беспристрастном и особенно внимательном отношении к каждой подробности в нем. Если в нем много наносных элементов, если оно несколько затемнено неискренностью и отсутствием полной ясности в показаниях свидетелей, если в нем представляются некоторые лротиворечия, то тем выше задача обнаружить истину, тем более усилий ума, совести и внимания следует употребить для узнания правды. Задача становится труднее, но не делается неразрешимою».

Так нельзя говорить с судьями, но можно  и нужно говорить с присяжными, которых нам очень не хватает.

Обвинительная речь А.Ф. Кони по делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем начиналась так:

«Господа судьи, господа присяжные заседатели! Вашему рассмотрению подлежат самые разнообразные по своей внутренней обстановке дела; между ними часто встречаются дела, где свидетельские показания дышат таким здравым смыслом, проникнуты такою искренностью и правдивостью и нередко отличаются такою образностью, что задача судебной власти становится очень легка. Остается сгруппировать все эти свидетельские показания, и тогда они сами собою составят картину, которая в вашем уме создаст известное определенное представление о деле. Но бывают дела другого рода, где свидетельские показания имеют совершенно иной характер, где они сбивчивы, неясны, туманны, где свидетели о многом умалчивают, многое боятся сказать, являя перед вами пример уклончивого недоговариванья и далеко не полной искренности. Я не ошибусь, сказав, что настоящее дело принадлежит к последнему разряду, но не ошибусь также, прибавив, что это не должно останавливать вас, судей, в строго беспристрастном и особенно внимательном отношении к каждой подробности в нем. Если в нем много наносных элементов, если оно несколько затемнено неискренностью и отсутствием полной ясности в показаниях свидетелей, если в нем представляются некоторые лротиворечия, то тем выше задача обнаружить истину, тем более усилий ума, совести и внимания следует употребить для узнания правды. Задача становится труднее, но не делается неразрешимою».

Так нельзя говорить с судьями, но можно  и нужно говорить с присяжными, которых нам очень не хватает.

Здравствуйте ! Подскажите пожалуйста. Мы создаём Совет родителей и пока не планируем регистрироваться как юридическое лицо, мы можем пока не указывать адрес. Есть только адрес электронной почты и чат в Телеграмме

Достаточно ли для Совета родителей - адреса электронной почты и чата в телеграмм канале?

Для учреждения общественной организации Совет родителей без государственной регистрации юридического лица

Это будет называться ,,кружок,,.

Не поняла. Есть общественные организации без регистрации юридического лица. Причём тут кружок? Вопрос был: Можно создать общественную организацию без упоминания в Уставе физического адреса? Указав только адрес электронной почты и чата в Телеграмм канале?

В общем ответ утвердительный. Однако, есть нюансы. Если Вы просто загуглите - инфа открытая. Просто объемный будет текст.

Спасибо! Вся информация у меня есть. Хотелось только уточнить по поводу адреса. Только в этом вопрос

Обвинительная речь А.Ф. Кони по делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем начиналась так:

«Господа судьи, господа присяжные заседатели! Вашему рассмотрению подлежат самые разнообразные по своей внутренней обстановке дела; между ними часто встречаются дела, где свидетельские показания дышат таким здравым смыслом, проникнуты такою искренностью и правдивостью и нередко отличаются такою образностью, что задача судебной власти становится очень легка. Остается сгруппировать все эти свидетельские показания, и тогда они сами собою составят картину, которая в вашем уме создаст известное определенное представление о деле. Но бывают дела другого рода, где свидетельские показания имеют совершенно иной характер, где они сбивчивы, неясны, туманны, где свидетели о многом умалчивают, многое боятся сказать, являя перед вами пример уклончивого недоговариванья и далеко не полной искренности. Я не ошибусь, сказав, что настоящее дело принадлежит к последнему разряду, но не ошибусь также, прибавив, что это не должно останавливать вас, судей, в строго беспристрастном и особенно внимательном отношении к каждой подробности в нем. Если в нем много наносных элементов, если оно несколько затемнено неискренностью и отсутствием полной ясности в показаниях свидетелей, если в нем представляются некоторые лротиворечия, то тем выше задача обнаружить истину, тем более усилий ума, совести и внимания следует употребить для узнания правды. Задача становится труднее, но не делается неразрешимою».

Так нельзя говорить с судьями, но можно  и нужно говорить с присяжными, которых нам очень не хватает.