Читаю новую книжку, ждите рецензию.

В день рождения Пушкина вспомним о Джойсе. Вот здесь - https://vk.com/pominfin - энтузиасты взялись за титанический труд полного перевода "Поминок по Финнеганам", первая глава у них уже готова. Перевод спотыкается, но с такой тяжестью это немудрено, почитайте. Вдобавок - интервью с Сергеем Хоружим, физиком, богословом и автором канонического русского перевода "Улисса", достигшим, кажется, той стадии просветления, когда сумасшествие неотличимо от гениальности. http://www.radioblago.ru/vremyakultury/horuzhij-uliss-v-russkom-zerkale

Захи Хавасс, Франсис Жано «Мумии фараонов. Бессмертие в древнем Египте».

От знаменитого египтолога Захи Хавасса в книге только вступительная статья. Основной составитель книги - археолог Франсис Жано, у которого получилась такая роскошная презентация похоронных обычаев в Древнем Египте, что прямо сейчас хочется на тот свет. Даже инструкция того, как сделать мумию, написана так доходчиво, что я и сама теперь кого хочешь забальзамирую. Понадобится всего-то пара месяцев, которые уйдут на потрошение, умасливание, высушивание, набивку тела, запечатывание его смолой и так далее.

Впрочем, инвестировать в загробный мир древние египтяне начинали смолоду: вечная жизнь - дорогое удовольствие. Сперва на бальзамирование имели право только фараоны, но со временем жрецы упростили священные тексты, адаптировав их для среднего класса. Так сформировался демократический доступ к бессмертию. Не успел стать фараоном при жизни? Не отчаивайся - ты еще можешь стать правителем после смерти: рисуй урею на своей посмертной маске! Вместе с мумией хоронили слуг, помощников, еду — все, что могло пригодиться усопшему. Слуг, правда, никто не убивал - вместо них клали маленькие магические куколки — ушебти. Число ушебти доходило до 365, но такой ассортимент загробных ассистентов доставался только богатым.

Жизнь в царстве мертвых не то, что бы сахар. Там и заблудиться недолго, и чтобы покойник сдуру не заплутал, гробницы расписывали «шпаргалками» и подробными картами небытия. Такая забота не проходила даром — многие до сих пор верят, что покойный Тутанхамон достал первооткрывателей своей гробницы аж с того света. Спонсор поисковой экспедиции, лорд Карнарвон, недолго наслаждался успехом, которым увенчались работы археолога Говарда Картера. Следом умер первый помощник Картера, потом эксперт-рентгенолог, да и вообще до наших дней никто из нашедших гробницу Тутанхамона не дожил, по понятным причинам — все-таки больше ста лет прошло. Но журналистам было подавай сенсацию, и естественную убыль в рядах исследователей-египтолов быстро прозвали «проклятьем фараона» - как видно, даже в те времена, без историй про китов и бабочек медиа не обходились. Авторы «Мумий фараонов», впрочем, в проклятие не верят и убедительно доказывают, что работавшие на тех раскопках умирали ничуть не чаще, чем в среднем по больнице.

Кстати, о больницах. В средние века рачительные охотники за сокровищами разграбляли могилы не только на предмет золота и украшений. Забирали с собой даже сами мумии, порошок из которых, «мумие», быстро вошел в арсенал народной медицины — суеверные европейцы ничуть не смущались труполечением. Тем мумиям, которые миновали аптеку, везло ничуть не больше — их выставляли в кунсткамерах, либо устраивали аттракцион с разворачиванием покрова, в который были замотаны останки. В 19 веке Европа была буквально одержима тайнами фараонов, но долго соображавшее правительство Египта все-таки национализировало своих покойников в 1858 году.

Пожалуй, даже о жизни древних египтян мы знаем меньше, чем об их смерти. Не знаем только одного — помогли ли им все эти замысловатые ритуалы, и каково фараонам там, в царстве мертвых. Поразмыслить об этом стоит в египетском зале музея имени Пушкина, где выставлена коллекция знаменитого на весь мир русского египтолога Владимира Голенищева. Перед походом туда прочитайте все-таки «Мумии фараонов», и на молчаливых ушебти в витринах будете смотреть, как на старых знакомых.

Обнародован длинный список премии "Просветитель" на лучший русский нон-фикшн, занесите в мастриды и бегите в магазин! Я вот первым делом хочу книжку Свердлик про эмоции и нового Эткинда. http://www.premiaprosvetitel.ru/news/view/?320

Грейс Макклин, «Самая прекрасная земля на свете»

Если «Бог как иллюзия» Докинза — теоретическое пособие, то «Самая прекрасная земля на свете» - репортаж. Десятилетняя Джудит ждет конца света, когда земля превратится в рай и верующие переедут в новое царство, где не будет зла и болезней и где можно жить с мамой, есть картошку с рыбой и где папа снова будет улыбаться. Ну а пока ее долг - предупредить всех о грядущем апокалипсисе: после школы они с папой ходят проповедовать — удивительно, почему же соседи не хотят обеспечить себе жизнь вечную, если только папа знает, как это сделать?
В семье Джудит не празднуют рождество — верующим ни к чему день рождения римского бога солнца, и не дарят подарков — культ вещей достаточно поработил мир, не так ли? Мама Джудит уже на небесах, экспрессом отправившись туда после отказа от переливания крови, поэтому за девочкой присматривают только папа и бог. Впрочем, правил у них не так мало: читать только специальные книжки, не смотреть телевизор, говорить, а не бормотать, сидеть прямо, думать, а не мечтать, не играть с едой в тарелке, не шаркать, есть ягненка с горькой зеленью, читать библию. Впрочем, прочитанное не то что бы помогает в понимании этих правил — пути господни неисповедимы, осмысляй хоть всю жизнь, все равно ничего не поймешь. «Когда я пытаюсь осмыслять, мысли вечно перескакивают на другое — например, как сделать из вышивальных пялец бассейн с лесенкой для маленького мира в моей комнате, сколько грушевых карамелек можно купить на мои карманные деньги или сколько времени нам еще осталось осмыслять». Неудивительно, что в школе девочку не любят — кому, в самом деле, будут приятны навязчивые нравоучения свидетелей Иеговы? До тех пор, пока Джудит не убеждает себя, что может творить чудеса...
Забавно, что в качестве антисектантской панацеи автор предлагает продолжать верить — только, на этот раз, в добро, справедливость и здравомыслие. Впрочем, рецепт идеально подойдет для впечатлительных особ — злоключения маленькой сектантки только камень оставят равнодушными.

В кризис, как известно, руки сами тянутся к духовности, культуре и самообразованию. Сегодня все вспоминают математика Григория Перельмана, который отмечает пятидесятилетний юбилей, вчера, увы, по гораздо более грустному поводу — грандиозного композитора Олега Каравайчука, скончавшегося на 89-ом году жизни.

Вспомним и мы. Здесь — замечательный материал о Каравайчуке http://olga-arefieva.livejournal.com/242472.html, а здесь его можно послушать, если вы еще не http://classic-online.ru/ru/composer/Karavaychuk/4261
А вот тут вот — перевод отличной статьи Ньюйоркера про Перельмана, доказательство гипотезы Пуанкаре и анализ причин наделавшего шума отказа ученого от премии Клэя, главной награды в математическом мире http://vadda.livejournal.com/42798.html (перевод в трех частях, по ссылке первая)

Да, и лучшая байка про Каравайчука, любимая питерцами, звучит следующим образом.

Давался как-то в городе Петербурге торжественный концерт по поводу какой-то важной даты - дня города, может быть, или чего-то там ещё. На концерте присутствовала сама Валентина Ивановна и другие замечательные ллюди. Состав выступающих на таких концертах не меняется уже много лет: мушкетёр Боярский в шляпе, добрый доктор Розенбаум, кудрявый композитор Корнелюк, пожилая, но по-прежнему сдобная Людмила Сенчина, ну, и бессмертные Эдита Пьеха (иногда с внуком) и Эдуард Хиль. В общем, чем богаты.

И тут вдруг внезапно выходит на сцену композитор Каравайчук. Если вкратце, то это такой композитор, которого одни считают абсолютным гением, а другие полным идиотом. Впрочем, одно другому не мешает. Если вообразить себе самый скверный характер, который возможно вообразить, то у композитора Каравайчука он ещё хуже. Живёт он в крошечной комнатке, в которой едва помещается рояль. За этим роялем он обедает и на нём же спит. Когда его приглашают куда-то выступить, он снимает с подушки свою единственную ни разу не стиранную наволочку для того, чтобы надевать её на голову во время выступления.

Ну, и значит, выходит этот композитор Каравайчук к микрофону и говорит своим невыразимо противным скрипучим голосом: "Дорогие друзья! Всё то, что вы тут слышали, - это была страшная поебень. Для тех, кто думает, что он ослышался, повторяю: ПО-Е-БЕНЬ. А теперь мы будем слушать музыку".

И в мертвецкой тишине, в которой не пискнула даже Валентина Ивановна, композитор Каравайчук сел за рояль, надел на голову наволочку и заиграл что-то волшебное.

Леонид Бершидский «Ремесло»

Сам будучи журналистом, Бершидский написал учебник для коллег и сборник лайфаков для всех остальных — о том, как вообще стоит обращаться с текстом в условиях, когда зашкаливает количество и производимой, и потребляемой информации. В книге есть все, что нужно знать о работе СМИ — как устроен медиабизнес, как придумать заголовок, как работать с источниками, как писать о сложном просто — все принципы медиаремесла, которые помогут стать хорошим журналистом даже дислексику (вполне реальная возможность, как считает сам автор). Много места отведено этике профессии — от советом возвращать презенты дороже 50$, до «кодексов чести» сотрудников Bloomberg и The New York Times. Даже в разговоре о том, как сделать текст интересным, Бершидский избегает общих слов и советов, а предлагает четкие условия и тесты написанного на узнаваемость, вовлеченность, страх, насилие, странность, денежный тест и «кулерный».

«Представьте себе для начала, как вы рассказываете вашу историю коллеге из другого отдела возле редакционного кулера. Как реагирует коллега: смотрит на вас, как на идиота, вежливо кивает, оживляется и начинает задавать вопросы? Теперь вообразите себе читателя, остановившегося поболтать с коллегой возле кулера в своем офисе – или где там ваши читатели останавливаются поболтать с коллегами. Станет он рассказывать вашу историю? Людям свойственно обсуждать либо то, что их прямо касается, либо материи, позволяющие им казаться информированными и умными. Сколько бы ни твердили СМИ в своей рекламе, что они способствуют принятию правильных решений, они в первую очередь помогают читателям поддерживать светскую беседу».

Если бы у меня была возможность прочитать эту книгу в 18 лет, вероятно, моя жизнь сложилась бы иначе. Помню, как проходила стажировку в одном издании, где должна была сделать интервью с одним чиновником. Мой собеседник, после того как получил текст на согласование, переписал абсолютно все свои ответы. Меня это так обидело, что в ответ я переписала все свои вопросы. Получилось смешно но на работу меня не взяли. А вот Бершидский в таких случаях советует надежный способ: «Избежать большей части проблем с согласованием можно, если уйти от формата «вопрос-ответ». Вы не встретите таких интервью ни в Financial Times, ни в The Wall Street Journal – там беседы пересказывают, вставляя лишь самые яркие цитаты собеседника». Ну и главный совет от Бершидского — добивайтесь «человечности» написанного, так как в основном люди читают, чтобы пересказывать прочитанное друг другу. «Так пусть люди делают это нашими словами, а не переводят нас на живой язык, на котором говорят. Им так будет удобнее, и они нас полюбят».

Алярма, еще одна книжная распродажа, выловленная из недр соцсетей! Соосновательница книжного магазина «Додо» Шаши Мартынова сетует на падение продаж и до 23 июня включительно объявляет неслыханную щедрость - http://dodo-space.ru/labaz/ в комментарии к заказу пишите «Шаши позвала», и будет вам 20% скидки на все. Подборка там отличная, так что не проходите мимо.

Галина Ульянова «Благотворительность московских предпринимателей 1860-1914. Словарь купцов-благотворителей»

Исследование Ульяновой дает ответ на вопрос о том, как и почему в 19-начале 20 века приобрели популярность идеи человеколюбия и сострадания, а филантропия стала нормой для всех высших сословий. История возникновения гражданского общества, способного не «надзирать и наказывать», а восстановить разрушенную социальную ткань и сократить разрыв между богатыми и бедными, берет свое начало от манифеста об освобождении крестьян. Начавшийся процесс урбанизации, когда в города на заработки хлынули бывшие крепостные, сфокусировал общественное внимание на проблеме бедности. Масса людей, чей жизненный уровень и интеграция в общество были крайне низкими, стала серьезной экономической и психологической проблемой. Нищета, увиденная вблизи, стала толчком внутренней активности всего общества. Вместе с государством предприниматели взялись за решение вопроса. Началась конкуренция между бизнесом и властью за то, чтобы сделать больше добра.

Благотворительность была настолько популярной, что для богатых старух пожертвования становились манией, и их дети были вынуждены угомонять столь расточительную щедрость. Активно вкладывалась в благотворительность и молодежь. Так, Зинаида Морозова сделала свое первое крупное пожертвование, когда ей было всего 21 год. Большая часть добровольных пожертвований сводилась к просветительской миссии, например, Иван Сытин занялся популяризацией чтения и наладил продажу доступных книг для простых людей по цене всего в 1 копейку.

Благотворительные пожертвования становились актом благочестия и показателем  социального престижа семьи. Жертвовали на приданое невестам, выкуп содержащихся под стражей, на стипендии, столы для бедных, погорельцам, нищим роженицам, на погребение нищих. Поводом для благотворительности были все памятные даты, которые праздновались щедрыми взносами «на бедность», а не миллионными корпоративами, как сейчас.        

Желание помогать базировалось не только на христианской этике. Государством был создан благоприятный климат для раскрытия гражданских потенций общества. С 1877 года было разрешено именовать благотворительные установления, что стало сильной мотивацией для купцов с разным доходом — отныне называть в честь жертвователя можно было даже койку в больнице. Так, например, бахрушинские наименования благотворительных заведений стали частью городской топономики. Еще одной важной причиной было высокое доверие к московской думе и попечительским советам, контролировавших реализацию пожертвований. Ни о какой коррупции, или, как ее называли, «чинобесии» речи не шло, качество расходов было отражением высокого уровня социального престижа жертвователя в общественном мнении.

Несмотря на академический язык и толщину, книга читается за один присест, оставляя только один вопрос — интересно, какой толщины стало бы издание о современной российской благотворительности богатых людей?

И снова обратите внимание - издательство "Корпус" до конца недели распродает научпоп со скидкой 13%. Там и лауреаты премии "Просветитель", и книги фонда "Династия", и Докинз в ассортименте. Вкладывайтесь в личную библиотеку, в общем http://www.corpus.ru/nauchpop_week

Кстати, по этой же ссылке - конкурс на лучшего комментатора. Пока что мой фаворит - автор признания в любви Священному писанию, закончивший свой комментарий смиренным "Аминь". http://www.corpus.ru/nauchpop_week

Надеюсь, ему подарят полное собрание сочинений Докинза.

В Принстоне тем временем оцифровали и выложили в свободный доступ 159 советских детских книжек 1918-1938 гг http://pudl.princeton.edu/collection.php?c=pudl0127&sort=title&rpp=14