"Сопьёшься там в своём Гдове и помрёшь, как Горчев", – оптимистично напутствовал меня один добрый петербургский приятель.
И он, конечно, прав, и уже бы это всё, наверное, произошло, если бы не местные жители, взбадривающие моё душевное состояние и поддерживающие жизнедеятельность организма.
Ключевой мой опекун – легендарный здешний крестьянин, доктор наук. Звонит, к примеру, сегодня вечером: есть кастрюля? Ставь греть воду, литра полтора. Я, дескать, сейчас заеду.
Ставлю чугунок с водой на огонь, действительно заезжает. С плошкой огромных свежелепленных пельменей. Забрасывает в кипяток, меня к чугунку не подпускает. Я, говорит, только что пятьдесят штук таких намял, ты ещё такого не пробовал.
Пять минут, и всё готово. Пельмени неимоверно вкусные, произведение искусства. И очень сытные.
– 15% вьетнамской свиньи, остальное – мясо мраморных бычков, – объясняет доктор. И заставляет съесть все, так что я теперь временно недвижимое имущество и не могу дышать.
А ещё у меня появился сегодня мешок краснобоких пахучих яблок от дружественного белорусского фермера и высокая банка малинового варенья – "сварено по старинному рецепту, на меду", пояснил доктор. Пока попробовать не смог, некуда.
В общем, деревенская жизнь обладает неоспоримыми преимуществами в качестве еды. В последние мои вылазки в Москву и Петербург у меня даже мысли не возникало съесть шаверму или сходить куда-нибудь в KFC.