«Чарльз Дарвин, разумеется, не остался в стороне от влияния эротофобии того времени. Напротив, можно даже сказать, что он был особенно чувствителен к её влиянию ввиду того, что рос в интеллектуальной тени своего знаменитого — и бесстыдного — деда, Эразма Дарвина. Тот открыто глумился над сексуальными нравами своего времени; у него не только были дети от разных женщин, но он даже прославлял групповой секс в своих стихах.
Смерть матери, когда Чарльзу было всего восемь лет, скорее, лишь усилила его отношение к женщинам как к ангелам, плывущим высоко вверху, над приземлёнными стремлениями и желаниями. Психиатр Джон Баулби, один из наиболее уважаемых биографов Дарвина, приписывает тревожность, депрессию, хронические головные боли, головокружения, тошноту и истерические припадки, которые преследовали учёного всю его жизнь, его страху разлуки, связанному с ранней утратой матери. Эта интерпретация подтверждается и странным письмом, которое Дарвин написал своему кузену, у которого умерла жена: „Никогда в моей жизни не испытав потери близких, — пишет он, явно подавляя воспоминания о смерти матери, — думаю, я не могу постичь всю глубину того горя, что постигла вас“.
Другое свидетельство его психической травмы даёт его внучка; она вспоминает, как был сбит с толку Чарльз, когда во время игры в слова кто-то добавил букву М к слову OTHER (MOTHER — „мать“. — Прим. пер). Чарльз долго смотрел на доску, а потом заявил, ко всеобщему смущению, что такого слова — MOTHER — не существует.
Гипервикторианское, до одержимости, отвращение к эротике было присуще и старшей дочери Дарвина, Генриетте. Этти, как её звали родные, редактируя книги отца, основательно прошлась по ним своим синим карандашом, помечая фрагменты, которые считала неподобающими. В биографической книге Чарльза о его деде она удалила упоминание его „пылкого женолюбства“. Также были вычеркнуты „оскорбительные“ пассажи из „Происхождения человека“ и из автобиографии Дарвина. Чопорный энтузиазм Этти по вымарыванию всего сексуального не ограничивался печатным словом. Она объявила странную войну грибам-весёлкам (Phallus ravenelii). Грибы эти до сих пор растут в лесу вокруг поместья Дарвина. Грибы имели явное сходство с мужским пенисом — это переходило все границы для бедняжки Этти.
Много лет спустя её племянница (внучка Дарвина) вспоминала: „Тетушка Этти… вооружалась корзинкой и заострённой палкой, надевала специальный охотничий плащ и перчатки“ и уходила на сбор грибов. В конце дня тетушка Этти „сжигала [их] в глубочайшем секрете в камине гостиной, заперев двери, в заботе о нравственности служанок“».
Касильда Жета, Кристофер Райан, «Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней»
#цитаты
