К сожалению, связь между законодательным думами и глаголом «думать» в большинстве случаев — очень отдалённая. Поэтому борьба с магазинами разливного пива на первых этажах превращается в борьбу не с алкоголизацией населения, как это декларируется, а с потребителем. Полные или частичный запреты уже действуют в Амурской, Курской, Кемеровской, Оренбургской, Тульской, Нижегородской областях, Краснодарском крае и Якутии (при том, что ни один из перечисленных субъектов не вошёл в
число самых пьющих). В других регионах вводят не такие радикальные, но всё-таки, ограничения.
Проблема в том, что депутаты пытаются решить проблему методами, которые им на обывательском уровне кажутся очевидными, не вникая в экономический и социальный подтекст, предысторию и возможные последствия принятых решений. Аргументы простые — люди спиваются, надо бороться. Логика — чем меньше точек, тем меньше пьют. Она, конечно, странная. Можно поиронизировать и предположить, что, чем меньше больниц, тем меньше будут болеть. Но мы не сейчас не про логические связи, а предысторию.
Несколько лет назад в городах было много ларьков, где продавались товары экспресс-потребления: вода, газировка, шоколадки, чипсы, печенье, жевательные резинки, чай, кофе, презервативы, лапша быстрого приготовления и, конечно же, пиво. Формат этот — вовсе не отечественный, киоски есть везде. При всей своей неказистости у нас они были очень популярны. Небольшие инвестиции и простой концепт позволили десяткам тысяч людей начать бизнес. Многие из депутатов, заседающих в заксобраниях, начинали как раз с такого ларька. В его экономике пиво играло особую роль. Потому что малая розница продаёт товары с минимальной наценкой, чтобы сформировать устойчивый поток покупателей, а зарабатывает на единичных группах, пиво из них — самая маржинальная.
В 2013 году запретили продажу пива в нестационарной рознице. Большинство киосков вышли в минус, а в регионах ужесточили требования к торговым объектам. Многие потеряли бизнес, ларьки исчезли, но запрос от потребителей на быстрый и удобный доступ к некоторым товарам остался. Предприниматели переоборудовали под точки первые этажи домов. Да, разливное тогда стало трендом, им привлекали покупателей. Но если посмотреть внимательно, видно, что по сути это те же классические магазины у дома. Кроме пива и рыбы там продают то же, что когда-то в киосках, а сами магазины обрели вполне цивилизованный формат.
Они популярны, потому что людям не всегда хочется стоять в пробках и очередях, закупаться раз в неделю и т. д. Им нужна возможность экспресс-покупок в шаговой доступности. Но розничный магазин без пива нерентабелен, а кроме первых этажей домов размещать их попросту негде, такая у нас застройка. Даже в новых кварталах не всегда предусматриваются помещения под розницу. И пока есть запрос от потребителя, число таких магазинов будет расти, а спрос от запрета никуда не исчезнет. Его закроют псевдообщепиты, как это уже произошло в некоторых регионах. Теперь законодатели вносят поправки и
воюют с общепитами. Так всегда бывает, когда решения принимаются на ходу, без продуманной стратегии и оценки рисков.
Нужно понять две простые вещи. Первое — всегда первичен запрос от покупателя. Если он хочет покупать пиво и другие товары в шаговой доступности, он будет это делать, а бизнес примет форму, которая удобна потребителю. Второе — чем больше ограничений для легального бизнеса, тем лучше дела у теневого. Только это в голову депутатам почему-то не приходит. Ну а пока в регионах, ограничивающих продажи пива, растёт число псевдообщепитов, запрет стимулирует федеральных алкодискаунтеров, а местные производители, приносящие деньги в бюджет, теряют каналы продаж.
Добавим, что не всем жителям нравится, когда их называют алкоголиками и принимают за них решения, не оставляя выбора. Здесь дальше всех пошёл кузбасский Сергей Цивилёв, в начале года публично назвавший жителей области «бесформенными телами в трусах на диване с кружкой пива у телевизора». Тем временем, профильный комитет ГД рекомендовал вернуть пиво на стадионы. Лоббизм? Не, не слышали.