События, в которые весь мир попал в 2020 году, повлияют на архитектуру, но это случится не сразу. Строительство имеет свою инерцию, от идеи здания до его реализации часто проходит больше десятилетия. Хотя уже сейчас можно назвать конкретные изменения в архитектурном дискурсе. Акцент заметно перенесся с общественных пространств улиц на жилье. Это логично: сотни миллионов людей пережили локдаун и посмотрели другим взглядом на свои квартиры.
Волну комментариев вызвал, например, дом архитекторки Сузуко Ямада в Токио (1). Она старалась создать в нём ощущение тропического леса. В доме нет стен: чувство приватности и защищенности создают хаотично расположенные предметы, балки, строительные леса и зелень. Пространство плавно перетекает между расположенными на разных уровнях комнатами. Для меня дом Ямада — символ поиска новой формулы для жилых интерьеров. Метафора леса и отсутствие четко определенных границ — критика коммерческого подхода к жилому пространству. Стилизация под стройплощадку — поиск новой эстетики, которая заменит до боли предсказуемый, стерильный стиль съемных квартир Airbnb.
Кстати, «унификация» интерьеров съемных квартир произошла не случайно. Несколько лет назад много обсуждалось влияние сервисов Instagram и Airbnb на архитектуру. Они требуют определенного образа, который ожидают увидеть потребители контента. В результате теперь в любой части мира в арендованной квартире вас встретят белые стены, мотивирующий постер и квадратный стол из IKEA (2).
Тем временем, в 2020 всё большее значение приобретают сервисы видео: TikTok, YouTube, Zoom. А фильм требует от архитектуры совсем иного поведения, чем фотография. Весну 2020 я провел в Сан-Франциско, исследуя то как американские девелоперы инвестируют в искусство. За последние 10 лет стандартной практикой стало строить впечатляющие скульптуры: цветные формы, огромные мультяшные персонажи, зеркала, металлические деревья. Замысел был в том, чтобы привлечь внимание людей как в реальности, так и в инстаграме. Сейчас это меняется. В пик пандемии я наблюдал, с какой ревностью американские девелоперы смотрели ролик «Плачу на техно» (3). В нём главную роль сыграла не фотогеничная скульптура за несколько миллионов долларов, а самый обыкновенный балкон. Ролик посмотрело 40 млн человек.
Еще одним последствием переноса акцента на квартиры является тренд, который я называю «смертью первого этажа». Пандемия ускорила процессы, которые начались уже давно: торговля и часть гастрономии медленно переходят в интернет, бизнес-модели ресторанов становятся все менее выгодными. Даже банки автоматизируют всё больше операций и ликвидируют физические отделения. Если коммерческая активность переносится в клауд и на плечи курьеров, какие виды активности останутся «в городе»? На этот вопрос пока нет ответа (4).
Моё главное ощущение от русской современной архитектуры: она настоятельно смотрит в прошлое. Наиболее яркие объекты 2020 года являются реконструкциями или стилизациями. Что интересно, реставрируется разное прошлое. С одной стороны — восстановление здания Наркомфина (5), символа прогресса, одного из важнейших зданий в истории архитектуры ХХ века. Надо подчеркнуть, что Наркомфин был восстановлен тщательно и с беспрецедентным вниманием к деталям. С другой стороны — Храм Вооружённых сил РФ (6), новое сооружение в русско-византийском стиле с то появляющейся то исчезающей мозаикой, изображающей Сталина. На мой взгляд, эти два здания определяют противоположные границы архитектурного дискурса в России, но мне бы хотелось видеть его совсем другим: ведь самое интересное в России происходит, когда она смотрит в будущее, а не в прошлое.