"Сексуал-демократы всех стран, соединяйтесь"
Size: a a a
2020 March 02
Первый вице-премьер правительства Ичкерии Хож-Ахмед Нухаев и Маргарет Тэтчер, 1998. Источник: фб-группа История Чеченской Республики Ичкерия (Нохчийчоь)
2020 March 03
2020 March 04
Ещё один пример нереализовавшегося режиссёра.
В 94-ом на Ленфильме было снято только две собственные картины (остальные были совместными с другими студиями). Обе снял молодой режиссёр Геннадий Новиков. Согласно заметке, вышедшей в то время в «Коммерсанте»: Финансирование первых робких шагов молодого режиссера, не ставшего пока открытием даже для узкого круга профессионалов, кажется расточительным. Однако решение директора студии Александра Голутвы вполне оправдано его давней мечтой подарить петербургскому кинематографу новое имя.
Подарок не получился, оба фильма прошли мимо внимания критики и зрителей. На самом деле зря, это неплохой петербургский арт-хаус, хотя и доходящий местами до самопародии.
Конкретно этот фильм - экранизация повести Ганса Эриха Носсака, о встрече девушки с русалом в погибающем Третьем Рейхе. Глубоководный просто молчит, вся жуть проявляется в отдельных фразах героини. Фильм довольно точно следует первоисточнику, но явно тяжеловеснее.
Когда наши напали на Норвегию, его судно пошло ко дну. Мне он, собственно, никто - это был друг моей приятельницы. Когда она мне про него рассказала, я еще подумала: каково-то им живется там, на морском дне!
При других условиях Новиков вполне мог бы реализоваться. Но сейчас его фильм - просто забытый артефакт, вполне подходящий для этого канала.
Юноша из морских глубин (1993)
В 94-ом на Ленфильме было снято только две собственные картины (остальные были совместными с другими студиями). Обе снял молодой режиссёр Геннадий Новиков. Согласно заметке, вышедшей в то время в «Коммерсанте»: Финансирование первых робких шагов молодого режиссера, не ставшего пока открытием даже для узкого круга профессионалов, кажется расточительным. Однако решение директора студии Александра Голутвы вполне оправдано его давней мечтой подарить петербургскому кинематографу новое имя.
Подарок не получился, оба фильма прошли мимо внимания критики и зрителей. На самом деле зря, это неплохой петербургский арт-хаус, хотя и доходящий местами до самопародии.
Конкретно этот фильм - экранизация повести Ганса Эриха Носсака, о встрече девушки с русалом в погибающем Третьем Рейхе. Глубоководный просто молчит, вся жуть проявляется в отдельных фразах героини. Фильм довольно точно следует первоисточнику, но явно тяжеловеснее.
Когда наши напали на Норвегию, его судно пошло ко дну. Мне он, собственно, никто - это был друг моей приятельницы. Когда она мне про него рассказала, я еще подумала: каково-то им живется там, на морском дне!
При других условиях Новиков вполне мог бы реализоваться. Но сейчас его фильм - просто забытый артефакт, вполне подходящий для этого канала.
Юноша из морских глубин (1993)
1984
Листьев ебашит у Макаревича просто адовое блюдо из лука, уксуса, масла и перца
https://youtu.be/dZozIhbEaQQ
https://youtu.be/dZozIhbEaQQ
В новом, четвертом эпизоде подкаста «Изоляция» говорим с журналисткой и политологом Мариной Литвинович, которая в 2019 году стала членом Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы — о том, как бороться за свои права в местах заключения. Из этого выпуска вы узнаете:
— как сообщить о нарушениях в изоляторе или колонии и что опаснее: жаловаться или молчать;
— как действуют общественные наблюдатели, если видят следы побоев у человека, и куда им заходить запрещено;
— из-за чего в ОНК не всегда попадают известные правозащитники.
Этот подкаст мы делаем вместе с сообществом Она развалилась @ussrchaosss и продюсером Димой Окрестом.
— как сообщить о нарушениях в изоляторе или колонии и что опаснее: жаловаться или молчать;
— как действуют общественные наблюдатели, если видят следы побоев у человека, и куда им заходить запрещено;
— из-за чего в ОНК не всегда попадают известные правозащитники.
Этот подкаст мы делаем вместе с сообществом Она развалилась @ussrchaosss и продюсером Димой Окрестом.
2020 March 05
Узнали? Согласны?
Ранняя весна и осень в средней полосе России это то время, в которое здесь совсем не хочется жить.
Каждый раз после даже небольшого выхода на улицу приходится протирать обувь а небо свинцового цвета выглядит словно потолок в одиночной камере.
Со временем эта камера становится всё более тесной и не желает отпускать своего пленника наружу даже на пару минут.
Есть такой тип людей, называется он "застрявшие в 90х"
Как правило, это те, кто родились в 80е и чьё детство пришлось как раз на те самые 90е годы прошлого века. Эти люди могут быть сегодня большими начальниками, артистами, какими-то творческими деятелями, чей образ, модель поведения и набор привычек в 90е просто не мог существовать, но что-то в них выдаёт гостя из того самого десятилетия.
Взгляд, манера одеваться, неподдельная, глубокая любовь к каким-то культурным моментам тех лет.
Нет-нет, да из-под идеально гладкой скорлупы лощённой бизнесвумен проклюнется вчерашняя комсомолка, которая проёбывала пары в университете ради того чтобы попробовать кетамин со своими друзьями в серых и мрачных переулках центра Москвы.
Хотя, впрочем, откуда мне знать, как в те годы выглядели переулки центра Москвы. В те годы я только учился ходить, а затем читать, писать и ждал, когда бабушка вернётся из магазина, чтобы отвести меня погулять.
Да и не жил я в Москве в те годы.
Но на основании огромного количества фильмов той эпохи я с большой долей уверенности могу сказать, какой был этот город, какой была вышеописанная героиня, где и у кого она покупала кетамин.
Есть такой тип людей, называется он "застрявшие в 90х"
Я же, по своей сути, застрявший в нулевых.
Ровно на 10 лет позже.
Уже отгремели войны на Кавказе, но не начались на Украине. Закончился криминальный пиздец и нищета, но не началось постепенное обнищание и застой.
За окном светит солнце, лучший друг зовёт меня погулять, а родной Краснодар всё ещё пыльный и тихий городок где-то на окраине огромного куска 1/6 части суши.
В сознание слишком плотно въелись образы тех лет. Телепередачи, интерьеры квартир, мода, сленг, музыка.
И хоть большинство из этого уже давно забыто, но периодически, эпизодами, это всплывает. Так же, это породило особое отношение к жизни.
Очень долгое время ты не мог поверить и понять, что можешь жить в нормальной квартире, с хорошим ремонтом и мебелью.
Сразу всплывали образы советской хрущёвки, в которой было прожито детство. Серый, дождливый двор, ржавеющий русский автопром под тусклыми окнами и убитый асфальт, который последний раз перекладывали, когда над этой страной ещё был другой флаг, а сама страна была побольше.
Есть такой тип людей, называется он "застрявшие в 90х"
Я же, по своей сути, застрявший в нулевых.
Каждая эпоха дарила свои типажи. Одни уходили, навсегда растворяясь в бесконечном океане времени, пропадая где-то в угловых магазинах у дома, где скучающая продавщица окидывает взглядом редкого. входящего клиента, на станциях метрополитена, которые в те годы ещё были завешаны рекламой. Кого-то уносила холодная зимняя метель, кого-то растворяла ядовитая осень.
Вчерашний браток становился депутатом, меняя карикатурный малиновый пиджак на строгий костюм, студентка, проснувшаяся сегодня после кетаминового сна через 15 лет возглавит крупную компанию.
Время перемалывает всех, словно советская мясорубка с деревянной ручкой. Слышен звук хруста хрящей и падения фарша на фарфоровую тарелку.
Каждый раз после даже небольшого выхода на улицу приходится протирать обувь а небо свинцового цвета выглядит словно потолок в одиночной камере.
Со временем эта камера становится всё более тесной и не желает отпускать своего пленника наружу даже на пару минут.
Есть такой тип людей, называется он "застрявшие в 90х"
Как правило, это те, кто родились в 80е и чьё детство пришлось как раз на те самые 90е годы прошлого века. Эти люди могут быть сегодня большими начальниками, артистами, какими-то творческими деятелями, чей образ, модель поведения и набор привычек в 90е просто не мог существовать, но что-то в них выдаёт гостя из того самого десятилетия.
Взгляд, манера одеваться, неподдельная, глубокая любовь к каким-то культурным моментам тех лет.
Нет-нет, да из-под идеально гладкой скорлупы лощённой бизнесвумен проклюнется вчерашняя комсомолка, которая проёбывала пары в университете ради того чтобы попробовать кетамин со своими друзьями в серых и мрачных переулках центра Москвы.
Хотя, впрочем, откуда мне знать, как в те годы выглядели переулки центра Москвы. В те годы я только учился ходить, а затем читать, писать и ждал, когда бабушка вернётся из магазина, чтобы отвести меня погулять.
Да и не жил я в Москве в те годы.
Но на основании огромного количества фильмов той эпохи я с большой долей уверенности могу сказать, какой был этот город, какой была вышеописанная героиня, где и у кого она покупала кетамин.
Есть такой тип людей, называется он "застрявшие в 90х"
Я же, по своей сути, застрявший в нулевых.
Ровно на 10 лет позже.
Уже отгремели войны на Кавказе, но не начались на Украине. Закончился криминальный пиздец и нищета, но не началось постепенное обнищание и застой.
За окном светит солнце, лучший друг зовёт меня погулять, а родной Краснодар всё ещё пыльный и тихий городок где-то на окраине огромного куска 1/6 части суши.
В сознание слишком плотно въелись образы тех лет. Телепередачи, интерьеры квартир, мода, сленг, музыка.
И хоть большинство из этого уже давно забыто, но периодически, эпизодами, это всплывает. Так же, это породило особое отношение к жизни.
Очень долгое время ты не мог поверить и понять, что можешь жить в нормальной квартире, с хорошим ремонтом и мебелью.
Сразу всплывали образы советской хрущёвки, в которой было прожито детство. Серый, дождливый двор, ржавеющий русский автопром под тусклыми окнами и убитый асфальт, который последний раз перекладывали, когда над этой страной ещё был другой флаг, а сама страна была побольше.
Есть такой тип людей, называется он "застрявшие в 90х"
Я же, по своей сути, застрявший в нулевых.
Каждая эпоха дарила свои типажи. Одни уходили, навсегда растворяясь в бесконечном океане времени, пропадая где-то в угловых магазинах у дома, где скучающая продавщица окидывает взглядом редкого. входящего клиента, на станциях метрополитена, которые в те годы ещё были завешаны рекламой. Кого-то уносила холодная зимняя метель, кого-то растворяла ядовитая осень.
Вчерашний браток становился депутатом, меняя карикатурный малиновый пиджак на строгий костюм, студентка, проснувшаяся сегодня после кетаминового сна через 15 лет возглавит крупную компанию.
Время перемалывает всех, словно советская мясорубка с деревянной ручкой. Слышен звук хруста хрящей и падения фарша на фарфоровую тарелку.
90е. Мы сидим с тобой где-то в районе Китай-города или Лубянки. Ты рассказываешь мне про университет. Про какой-то новый клуб на Добрынинской. Про кетамин.
А я слушаю, слушаю, слушаю. На коленях лежит кассетный плеер, через наушники которого тихо доносится музыка.
Я нажимаю на "стоп", дабы не посадить батарейку.
Город утопает в рекламе, абсолютная нищета соседствует с абсолютным богатством. Ламборджини и "Москвич" в одном дворе.
Обнищавший преподаватель университета и продюссер-гей с характерным героиновым шармом.
Мы идём по набережной. Ещё нет ни Москвы-сити, с её стеклянными небоскрёбами, подпирающими небосвод. Сейчас там какой-то бывший советский завод, который обанкротился.
Пройдёт чуть более 10 лет и убрав завод, туда завезут десяток-другой стеклянных зданий, сделав это место эдаким заповедником первого мира.
Айтишники. стартаперы, работники кофеен, бизнесмены. Все эти люди, которые в будущем наводнят чрево бетонно-стеклянного монстра ещё в колыбели.
Или не родились. Или стреляют друг в друга.
Ты говоришь и говоришь, а я слушаю, понимая, что время остановилось. Я вероятнее всего, петля просто замкнулась. Завтрашний кетаминовый сон вернёт нас на эту набережную. В тот двор. Будет плеер, твоя шапка, выбивающиеся из-под неё волосы и тонкие черты лица.
Это твой город, олицетворением которого сегодня ты являешься. Я же прибыл не так давно.
Может месяц назад, может год.
На шее красуется уродливый шрам. Я врал тебе, говоря что получил его, упав с велосипеда в детстве, и ты, кажется, поверила.
Несколько месяцев назад я был в другом месте. Я прижимался к земле, перебегал от здания к зданию.
"За мной! Впрёд!". Свист пуль. Адский рёв артиллерии, которая из богини войны превратилась в настоящую мать люцифера, что стремилась принять в свои объятия как можно больше молодых людей.
А потом в глазах потемнело. Шею словно обожгло и кровь заливала мою форму.
Темнота. Тишина. Нестерпимая адская боль и желание кричать во весь голос, разрывая голосовые связки, но я так и не смог издать ни одного звука.
Но этот безмолвный крик пронзил всю вселенную, разрушая всё на своём пути.
Я открываю глаза.
На улице май. Мы идём в сторону манежной площади.
Я наконец-то заговариваю, рассказывая про что-то совсем житейское.
И вот, мы растворяемся. В следующий раз мы увидимся дай Бог лет через 10.
Мы будем сидеть на тихой краснодарской улице, обсуждая поездку на море. Там нас встретят родственники моего брата, у которого мы будем жить.
Я представляю как мы лежим на берегу моря, вглядываясь в бескрайнюю космическую водную гладь.
Где-то выше, в горах находится могила того парня, что гулял в тобой в Москве, в 95 году.
Это был я. А ты умерла двумя годами позже.
Где-то на пляже строят песочные замки те, кто через некоторое время под свист снарядов и пуль будут ковать победу, разбрасывать кишки через вспоротый живот.
Где-то на этом же пляже, я строю воздушные замки.
Через какое-то время мы снова будем в Москве.
Новый Арбат, Красная Пресня. Только что пришедший ко власти Собянин.
Частокол небоскрёбов, пронзающих облака.
Мы сидим в кафе. Чуть подтаявшее мороженное, совершенно скучные, но одновременно такие захватывающие разговоры.
Затем улица, дорога к метро.
Выезжающий из паркинга Майбах с двумя машинами охраны. Какая-то блондинка в строгом, деловом костюме на пассажирском сидении и служба безопасности в этих самых машинах, возглавляет которую ветеран горячих точек.
Человек, который в своё время коллекционировал отрезанные уши чеченских боевиков.
Пройдёт 10 лет и он сфотографируется с Кадыровым, который наградить его почётной грамотой за вклад в борьбу с терроризмом.
Сегодня у него жена, двое детей и любимая собака, с которой он по выходным гуляет в парке.
Кортеж уезжает за угол и исчезает.
Мы же вызываем Яндекс Такси и едем домой.
Тихая. скромная квартира, которую мы снимаем.
Тихий, ничем неприметный дом в районе советской застройки. Сюда ещё не дотянулось то самое собянинское благоустройство.
А я слушаю, слушаю, слушаю. На коленях лежит кассетный плеер, через наушники которого тихо доносится музыка.
Я нажимаю на "стоп", дабы не посадить батарейку.
Город утопает в рекламе, абсолютная нищета соседствует с абсолютным богатством. Ламборджини и "Москвич" в одном дворе.
Обнищавший преподаватель университета и продюссер-гей с характерным героиновым шармом.
Мы идём по набережной. Ещё нет ни Москвы-сити, с её стеклянными небоскрёбами, подпирающими небосвод. Сейчас там какой-то бывший советский завод, который обанкротился.
Пройдёт чуть более 10 лет и убрав завод, туда завезут десяток-другой стеклянных зданий, сделав это место эдаким заповедником первого мира.
Айтишники. стартаперы, работники кофеен, бизнесмены. Все эти люди, которые в будущем наводнят чрево бетонно-стеклянного монстра ещё в колыбели.
Или не родились. Или стреляют друг в друга.
Ты говоришь и говоришь, а я слушаю, понимая, что время остановилось. Я вероятнее всего, петля просто замкнулась. Завтрашний кетаминовый сон вернёт нас на эту набережную. В тот двор. Будет плеер, твоя шапка, выбивающиеся из-под неё волосы и тонкие черты лица.
Это твой город, олицетворением которого сегодня ты являешься. Я же прибыл не так давно.
Может месяц назад, может год.
На шее красуется уродливый шрам. Я врал тебе, говоря что получил его, упав с велосипеда в детстве, и ты, кажется, поверила.
Несколько месяцев назад я был в другом месте. Я прижимался к земле, перебегал от здания к зданию.
"За мной! Впрёд!". Свист пуль. Адский рёв артиллерии, которая из богини войны превратилась в настоящую мать люцифера, что стремилась принять в свои объятия как можно больше молодых людей.
А потом в глазах потемнело. Шею словно обожгло и кровь заливала мою форму.
Темнота. Тишина. Нестерпимая адская боль и желание кричать во весь голос, разрывая голосовые связки, но я так и не смог издать ни одного звука.
Но этот безмолвный крик пронзил всю вселенную, разрушая всё на своём пути.
Я открываю глаза.
На улице май. Мы идём в сторону манежной площади.
Я наконец-то заговариваю, рассказывая про что-то совсем житейское.
И вот, мы растворяемся. В следующий раз мы увидимся дай Бог лет через 10.
Мы будем сидеть на тихой краснодарской улице, обсуждая поездку на море. Там нас встретят родственники моего брата, у которого мы будем жить.
Я представляю как мы лежим на берегу моря, вглядываясь в бескрайнюю космическую водную гладь.
Где-то выше, в горах находится могила того парня, что гулял в тобой в Москве, в 95 году.
Это был я. А ты умерла двумя годами позже.
Где-то на пляже строят песочные замки те, кто через некоторое время под свист снарядов и пуль будут ковать победу, разбрасывать кишки через вспоротый живот.
Где-то на этом же пляже, я строю воздушные замки.
Через какое-то время мы снова будем в Москве.
Новый Арбат, Красная Пресня. Только что пришедший ко власти Собянин.
Частокол небоскрёбов, пронзающих облака.
Мы сидим в кафе. Чуть подтаявшее мороженное, совершенно скучные, но одновременно такие захватывающие разговоры.
Затем улица, дорога к метро.
Выезжающий из паркинга Майбах с двумя машинами охраны. Какая-то блондинка в строгом, деловом костюме на пассажирском сидении и служба безопасности в этих самых машинах, возглавляет которую ветеран горячих точек.
Человек, который в своё время коллекционировал отрезанные уши чеченских боевиков.
Пройдёт 10 лет и он сфотографируется с Кадыровым, который наградить его почётной грамотой за вклад в борьбу с терроризмом.
Сегодня у него жена, двое детей и любимая собака, с которой он по выходным гуляет в парке.
Кортеж уезжает за угол и исчезает.
Мы же вызываем Яндекс Такси и едем домой.
Тихая. скромная квартира, которую мы снимаем.
Тихий, ничем неприметный дом в районе советской застройки. Сюда ещё не дотянулось то самое собянинское благоустройство.
Кто-то щёлкает тумблером, заставляя разных людей принимать разные и разные роли, порой, довольно архетипичные, после чего, отсмотрев короткий спектакль их жизни, убивает их.
Где я окажусь в следующий раз - я не знаю.
Я снова открываю глаза. Я сижу в салоне автомобиля.
Телефон, лежащий на приборной панели отчётливо показывает 202X год.
Где-то в паре сотен метров заканчивается Россия. Дальше граница.
Сегодня я её перейду.
Телефон разрывается от уведомлений.
Где-то через несколько километров начинается линия фронта.
На границе меня встретит знакомый мне офицер ФСБ, мой давний друг.
Через несколько километров я встречу тех, кто меня ждёт.
И снова окажусь там, где рёв реактивной артиллерии заглушает человеческие голоса, превращая всё вокруг в пылающий ад.
- Ты же вернёшься? - вопросительно раздаётся откуда-то сзади.
- Я вернусь.
Где я окажусь в следующий раз - я не знаю.
Я снова открываю глаза. Я сижу в салоне автомобиля.
Телефон, лежащий на приборной панели отчётливо показывает 202X год.
Где-то в паре сотен метров заканчивается Россия. Дальше граница.
Сегодня я её перейду.
Телефон разрывается от уведомлений.
Где-то через несколько километров начинается линия фронта.
На границе меня встретит знакомый мне офицер ФСБ, мой давний друг.
Через несколько километров я встречу тех, кто меня ждёт.
И снова окажусь там, где рёв реактивной артиллерии заглушает человеческие голоса, превращая всё вокруг в пылающий ад.
- Ты же вернёшься? - вопросительно раздаётся откуда-то сзади.
- Я вернусь.
2020 March 06
1957
"Столица", 1993
2020 March 07
Сегодня 60 лет, как американцы спасли экипаж советской баржи, дрейфовавшей в океане 49 дней («Зиганшин съел второй сапог»). Такая прямо группа Битлз, не видел раньше эту фотографию.
2020 March 08
1989