Можно было бы вспомнить закон Годвина и не дискутировать, но мы постараемся ответить по существу.
Первое (и оно же самое важное). К власти в Европе эти ребята придут (если придут) и без нашего участия, и вот тогда придётся с ними общаться, хотим мы того или нет. Нет, ну можно, конечно, в этой ситуации сразу двинуть наши батальонно-тактические группы к Ла-Маншу, но почему-то представляется, что это не лучший вариант. Так вот, сейчас, в предверии этого гипотетического общения с правыми устанавливаются связи на самых разных уровнях. Те самые связи, которых нам так не хватало на Украине во время известных событий, и благодаря которым многое могло бы сложиться иначе.
Второе. Приводить в пример историю с НСДАП — сродни
ошибке выжившего. У Германии (в первую очередь — у немецких элит, во вторую — у населения) было гораздо больше поводов ввязываться в мировую войну, чем смерть во славу горстки сумасшедших. Устрани эти причины (экономические и политические) — и гитлеровская Германия станет всего-навсего ещё одним тоталитарным режимом, с которыми и наша, и западные страны умудряются прагматично взаимодействовать. Сродни Испании Франко или нынешним Южной Корее и Сингапуру.
Третье. Как мы и сказали в прошлом посте, правые выглядят гораздо менее политизированными и гораздо более нацеленными на внутриевропейские проблемы, чем нынешние глобалистские элиты, которые, занимая стойкую антироссийскую позицию, считают, что им есть дело до всего в мире.
Выглядят — это не значит, что они таковыми являются, но как там на самом деле — мы узнаем постфактум. В конце концов, наше знание о событиях сороковых годов — это послезнание. Советы товарищу Сталину из 2020 года, так сказать.
Кстати, о Сталине. Процитированная нами фраза была написана в ноябре 1942 года про назначение генерала Дарлана, одного из лидеров вишистов, главой подчинённой союзникам администрации в Алжире в ходе операции «Факел». Таким образом, с началом войны советская дипломатическая линия была скорректирована в сторону жесткого прагматизма, а предвоенные ошибки были учтены.
И последнее. Господин Черчилль, адресат сталинского письма о Дарлане, черте и его бабушке, позволял себе куда более вызывающие, чем фрау Вайдель, высказывания в наш адрес как до войны, так и после.
Что не помешало.
