Модель российской экономики: постиндустриальное общество без индустриального сектора. Феномен «образовательного пузыря», имевший место последние 30 лет, привел к полному разрыву связей между СВО (специалистами с высшим образованием) и реальным сектором экономики. Об этом в своём исследовании пишут Евгений Балацкий и Наталья Екимова из Финансового университета («Мир новой экономики», №2, 2021). Некоторые выдержки из их работы.
1.Наиболее заметным «провалом» российской структуры экономики представляется состояние в двух отраслях - обрабатывающей промышленности и научно-технической деятельности. По сравнению с Германией доля первой отрасли в России «недобирает» 5% от числа всех занятых, а доля второй з 2,5%. Обе указанные отрасли непосредственно связаны с технологическим прогрессом и во многом предопределяют лицо всей национальной экономики. Учитывая совокупное отставание России по двум названным отраслям по сравнению с Германией (7,5%) и Южной Кореей (5,6%), можно утверждать, что России необходим кадровый маневр в сторону наукоёмких видов деятельности. Требование выйти на современный стандарт - относительный масштаб двух отраслей Германии и Южной Кореи - означает необходимость пополнения российского рынка СВК (специалистов высшей квалификации) инженерного профиля на 4,1-5,4 млн. человек. Именно здесь проявляется настораживающий факт в виде болевой точки СВО России в отношении обрабатывающих производств.
2.Технологический уровень обрабатывающей промышленности России крайней низок. При этом особые опасения вызывает тенденция последних лет: если в 2000 г. относительная ПТ (производительность труда) США к России составляла 6,5 раза, а в 2017 г. уменьшилась до 5,2 раза, то в 2019 г. она снова поднялась до 6 раз. Всё этого недвусмысленно говорит о том, что производственный арсенал российской обрабатывающей промышленности является архаичным, а инженерные кадры, работающие в отрасли, обладают квалификацией, которая не соответствует никаким международным требованиям и стандартам. Именно это обстоятельство порождает патовую ситуацию в кадровой сфере: обрабатывающие производства страны не развиты, а потому не востребуют квалифицированные инженерные кадры, а вузы, не имея возможности наладить прямые связи с высокотехнологичными компаниями, готовят кадры по заведомо устаревшим программным лекалам.
3.В российской экономике имеются вопиющие структурно-отраслевые нестыковки в качестве рабочей силы. Например, коэффициент образованности в обрабатывающей промышленности меньше его значения в добывающей промышленности, что является очевидным экономическим нонсенсом. Не менее шокирующим является и тот факт, что представители искусства, сферы спорта, развлечения и отдыха имеют уровень образованности в 1,7 раза выше, чем работники обрабатывающей промышленности. Данные факты лишний раз подтверждают неадекватность запросов отраслей экономики к качеству привлекаемых кадров, в частности невостребованность выпускников СВО со стороны наукоёмких секторов.
4.Половина россиян с высшим образованием работает не по специальности, а 26,6% выпускников вузов соглашаются на профессиональное деклассирование, устраиваясь на должности, не требующие высшего образования.
По оценке Росстата, не по своей специальности работают около 60% экономически активного населения, а по оценке Роструда — до 73%.
5.Постиндустриальная экономика предполагает незначительную занятость в аграрном и промышленном секторах и сосредоточение остального работающего населения в сфере услуг. Однако такая модель экономики базируется на предельно высокой производительности труда в аграрном и индустриальном секторах. В России это базовое условие не выполнено, и она вступает в постиндустриальный мир с крайне неэффективными сельским хозяйством и промышленностью. Социальные последствия построения сервисного общества без несущих экономических конструкций в виде названных двух отраслей могут быть самыми негативными.
