В Гонконге проходит Rise. Взволнованные стартаперы тусуются на Staunton Street и продают друг другу токены. По пути домой захожу заесть напряженный день в Little Bao - китайско-американский фьюжн, где делают бургеры с лаоганьма на белой баоцзы-булочке, и, проходя мимо Бруклин-бара и Максорлис краем уха слышу обращённое к кому-то предложение скачать приложение-кошелек.
Кэрри Лам на открытии говорит, что Гонконг теперь больше подходит для размещения технологических компаний, а мне от ее слов грустно: когда-то HKEx встал намертво, защищая права "маленького инвестора", отказав Алибабе в создании класса привилегированных акций, которые позволили бы одиннадцати друзьям Оушена сохранить оперативный контроль над компанией несмотря на долю, размытую, словно русская кровь в жилах последних Романовых. БАБА ушла на найс, а Гонконгу осталось только чувство собственной праведности, которым армию юристов, андеррайтеров, аудиторов, маркетмейкеров и брокеров не накормить.
С тех пор все стало только хуже - объемы первичных размещений продолжают падение четвертый год. Борьба принципов с выживанием закончилась тем же, чем и всегда: ведь если однополые семейные пары будут приносить заказы на свадебные торты размером в $25 млрд, то консерватизм консерватизмом, но отказаться от таких денег больше одного раза не выйдет - жена уйдет в другую пекарню. Поэтому Гонгконг проглотил эту грустную пилюлю и разрешил dual class shares. Не считая Сяоми, у которого, по другим причинам, и выбора-то особого не было, следующий технологичный пирог уже на горизонте: Ant Financial, оператор алипея, в мае завершил последний перед IPO раунд, подняв $10 млрд от Темасек и Карлайл, и став самым дорогим стартапом в мире (примерно 2.5 убера).
Компания хранит томное молчание насчёт места листинга, но знаки указывают на Гонконг: ради этого IPO исстрадавшийся азиатский Нью-Йорк утопит всех маленьких инвесторов в бухте Виктория, если у Джека Ма возникнет такое пожелание.
Вот это вчера и сказала на церемонии открытия Кэрри Лам.