«Потребительский парадокс России».
Рост доходов в последние 20 лет не привел к усложнению спроса и повышению качества потребления россиян. В частности, не произошло снижения доли продовольствия в структуре потребления, что противоречит не только теории потребительского спроса, но и эмпирическим наблюдениям в большинстве стран мира. Ответ на вопрос «как такое может быть?» попытались дать экономисты Широв и Потапенко из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН (журнал «Эко», №6, 2020).
Например, во всех бывших соцстранах Восточной Европы за последние 20 лет произошло существенное снижение доли расходов домохозяйств на еду. Так, в Латвии с 1995-го по 2017 год эти расходы упали с 35,2% до 17,8%, а в Словакии – с 27,5 до 18,1%. В России же эта доля так и колеблется около 30% (с наступлением кризиса в России в 2020 году она даже стала расти).
У такого «российского парадокса» есть несколько объяснений. Одно из них – цену на еду опережали рост доходов домохозяйств. Но более существенная причина – крайняя неравномерность распределения доходов в России. Авторы указывают:
«У половины домашних хозяйств эта статья занимает более 40% расходов, а у 90% – свыше 25% расходов. Отсутствие положительных сдвигов в структуре потребления населения свидетельствует о наличии проблем при распределении национального богатства, низком уровне доходов значительной части населения и ограниченности мер по его социальной поддержке.
Доля расходов на продовольствие в десятой децильной группе (самой высокодоходной, верхние 10% населения России) сократилась (за последние 25 лет) с 21,0 до 17,5%, но до сих пор находится на уровне, характерном для всей совокупности домашних хозяйств некоторых стран Восточной Европы (несмотря на позитивную относительно других децильных групп российских домашних хозяйств динамику реальных доходов)».
Другими словами, этот значимый косвенный признак благосостояния общества – расходы домохозяйств на еду – показывает лучше всяких цифр Росстата то, что в реальности примерно у 80% населения России реальные доходы не выросли со времени позднего СССР. Они «остались при своих» или даже ухудшили свое материальное положение по сравнению с 1980-ми годами.
Реальный рост доходов происходил только у верхних 10% россиян. Но и эта группа относительно богатая (по сравнению с остальными россиянами): судя по их расходам на еду, благосостояние 10% наиболее богатых россиян всего лишь соответствует среднему благосостоянию всего населения в Латвии, Словакии или Польше.
Рост доходов в последние 20 лет не привел к усложнению спроса и повышению качества потребления россиян. В частности, не произошло снижения доли продовольствия в структуре потребления, что противоречит не только теории потребительского спроса, но и эмпирическим наблюдениям в большинстве стран мира. Ответ на вопрос «как такое может быть?» попытались дать экономисты Широв и Потапенко из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН (журнал «Эко», №6, 2020).
Например, во всех бывших соцстранах Восточной Европы за последние 20 лет произошло существенное снижение доли расходов домохозяйств на еду. Так, в Латвии с 1995-го по 2017 год эти расходы упали с 35,2% до 17,8%, а в Словакии – с 27,5 до 18,1%. В России же эта доля так и колеблется около 30% (с наступлением кризиса в России в 2020 году она даже стала расти).
У такого «российского парадокса» есть несколько объяснений. Одно из них – цену на еду опережали рост доходов домохозяйств. Но более существенная причина – крайняя неравномерность распределения доходов в России. Авторы указывают:
«У половины домашних хозяйств эта статья занимает более 40% расходов, а у 90% – свыше 25% расходов. Отсутствие положительных сдвигов в структуре потребления населения свидетельствует о наличии проблем при распределении национального богатства, низком уровне доходов значительной части населения и ограниченности мер по его социальной поддержке.
Доля расходов на продовольствие в десятой децильной группе (самой высокодоходной, верхние 10% населения России) сократилась (за последние 25 лет) с 21,0 до 17,5%, но до сих пор находится на уровне, характерном для всей совокупности домашних хозяйств некоторых стран Восточной Европы (несмотря на позитивную относительно других децильных групп российских домашних хозяйств динамику реальных доходов)».
Другими словами, этот значимый косвенный признак благосостояния общества – расходы домохозяйств на еду – показывает лучше всяких цифр Росстата то, что в реальности примерно у 80% населения России реальные доходы не выросли со времени позднего СССР. Они «остались при своих» или даже ухудшили свое материальное положение по сравнению с 1980-ми годами.
Реальный рост доходов происходил только у верхних 10% россиян. Но и эта группа относительно богатая (по сравнению с остальными россиянами): судя по их расходам на еду, благосостояние 10% наиболее богатых россиян всего лишь соответствует среднему благосостоянию всего населения в Латвии, Словакии или Польше.
