Ойнгус Ог, д. п. н., д. м. н.
В память — и в упрек — О'Грэди, "АЕ" Расселлу и Йейтсу
Рассказ
Заскулил домофон. Ойнгус глянул на часы над холодильником — рановато для гостей, он ждал их к восьми, а сейчас полседьмого. Вытер руки о фартук, увернул газ под кастрюлей, потопал в прихожую, снял трубку.
— Кто там?
В трубке что-то возилось и кряхтело. Давно пора снять эту чертову машинку да выдать ключ от подъезда тем немногим своим, кого Ойнгус по-прежнему рад был видеть.
— Кто там? — повторил он, уже начиная скучать.
Тут эфир прояснился, и по проводам до него дополз мужской голос.
— Энгус, это вы?
Настроение у Ойнгуса мгновенно прокисло. Снова-здорово. Он так устал переезжать, а они все равно его находят, в любом городе. И память уже не та, новые языки усваиваются плохо, а лица не застревают в голове совсем.
— Что вам нужно? — Зачем, зачем этот вопрос, а? Все уже понятно, осталось придумать, как их спровадить побыстрее.
В подъезде многими этажами ниже опять заегозили: «Любовь моя, говорила я тебе, что ты неправильно его называешь!», и мужчину в домофоне потеснила дама.
— Ойнгус, простите за вторжение, нам очень-очень нужна ваша помощь. Очень-очень.
— Я ничем не могу вам помочь, вы меня с кем-то путаете.
Дама в подъезде явно не была намерена ни уступать трубку своему спутнику, ни отпустить Ойнгуса жить его уединение дальше.
— Мы прекрасно понимаем, насколько это все неловко и даже невежливо, но прошу вас, пожалуйста, мы не займем у вас дольше одной минуты.
Никогда не бывает меньше четверти часа, никогда. Люди помоложе еще и птиц просят показать. Клянчат что-нибудь на память. Лезут фотографироваться почем зря — он все равно всегда выходит в бликах и пятнах, никогда не разобрать. Хоть такая защита. Придет уже наконец время, когда все эти чужие люди научатся разбираться сами или хотя бы не заявляться к нему на порог — или когда он сможет пренебрегать их визитами?
Парочка в домофоне смиренно ждала, еле слышно перешептываясь. Ойнгус вздохнул и вжал палец в оранжевую разрешительную кнопку.
— Поднимайтесь. У вас будет ровно одна минута. И я ничего не обещаю.
В трубке взвизгнули от восторга, поверх лег паровозный свист открывавшейся внизу двери. У Ойнгуса было примерно полторы минуты до появления этих двоих. Он заглянул в спальню.
— Пожалуйста, хоть в этот раз посидите тихо, а?
Качнулась штора, по подоконнику зацокали. Ойнгус счел это кивком.
По другую сторону темно-вишневой входной двери в квартиру уже переминалась пожилая пара. Он весь из углов и костей, как глубоководная рыба, она — маленькая, округлая и словно бы из воды сделанная. Как капля. Слева от двери у Ойнгуса висела латунная табличка, и он, как обычно, смиренно ждал, пока незваные гости прочтут надпись. «Ойнгус Ог, д. п. н., д. м. н. НЕ консультирую пары, НЕ осуществляю магических услуг. НЕ бог любви». Редко-редко, но бывало, что табличка срабатывала, и пришельцы на цыпочках убирались обратно к лифту и уезжали навсегда. Не в этот раз. Мужчина занес руку над кнопкой звонка. Ойнгус не стал ждать, когда из динамика потечет длинная скрипичная нота, открыл.
— Ойнгус, сделайте так, чтобы мы умерли в один день, — выговорила дама, еще не успев целиком возникнуть в раме дверного проема. Мужчина взял ее за плечо, одобрительно кивнул — сначала ей, потом Ойнгусу.
Обычно сразу было понятно, нужен ли гостям короткий спектакль «наложения заклятья» или нет. Этим явно не нужен.
— Хорошо, сделаю, — быстро согласился Ойнгус и глянул на парочку — удостовериться, что на этом разговор окончен. Оба старика не сводили с Ойнгуса глаз, но молчали. Тот воззрился на них в ответ.
— Он нас не помнит, любовь моя, — хрипло проговорил старик.
Дама почему-то просияла и, возвысив голос, крикнула куда-то за спину Ойнгусу:
— Иди! Иди!
Ойнгус похолодел. В спальне захлопали крылья.
— Иду! Иду! — пропели четыре птицы.
