Вчера еще можно было сомневаться, но теперь уже понятно — дело Ивана Сафронова связано с периодом его работы журналистом. Из тех крупиц информации про уголовное дело, что просочились сквозь стену секретности, мы знаем, что следствие считает Сафронова завербованным спецслужбами Чехии (!) в 2012 году (когда ему было 21-22 года), а единственный эпизод дела связан с передачей некой информации «через интернет» в 2017 году. Речь о военном сотрудничестве РФ с африканской ближневосточной страной — то есть, можно предположить, о Египте. Именно с поставками Су-35 в Египет была связана самая скандальная
публикация Ивана Сафронова, которую «Коммерсанту» пришлось удалить (кстати, публикация оказалась совершенно правдивой — сегодня про этот контракт на поставку Су-35 спокойно
пишет «Российская газета»).
Хотя обстоятельств дела мы не знаем, по опыту других подобных расследований можно предположить, что речь идет о каком-нибудь общении Ивана с западными коллегами, экспертами — кем угодно, кого ФСБ идентифицирует как представителей чешских спецслужб. Иногда такое общение самим человеком трактуется как безобидное, а потом ФСБ видит в этом государственную измену. Адвокаты говорят, что никакой секретной информации Сафронов не передавал (трудно представить, что он вообще мог ее иметь в 2017 году, будучи журналистом, не имея допуска к гостайне).
В общем, пока все выглядит так, что никакой Иван Сафронов не шпион и не госизменник, а дело выдумано в духе "шпионских" процессов 1930-х годов. Как и многие сегодняшние дела по «госизменам» в отношении ученых. Дело Сафронова, к слову, ведет тот же следователь Александр Чабан, что и дело ученого
Виктора Кудрявцева, которого обвиняют в госизмене из-за участия в международной научной программе.
Разумеется, дело Ивана Сафронова — это «журналистское» дело, и совершенно оправданно, что коллеги выступают в его защиту. Вот здесь журналист «Коммерсанта» Иван Сухов
объясняет, что любой более-менее состоявшийся журналист сейчас оказывается потенциальным фигурантом дела о госизмене, потому что читательский интерес в том числе включает в себя интерес иностранных коллег, дипломатов, экспертов и т.п. Успешный журналист нередко общается с иностранцами, но в свете дела Ивана Сафронова любое такое общение оказывается потенциально преступным (о том же нам намекали расширением закона об иностранных агентах).
Есть еще несколько вопросов, которые возникают:
1. По словам адвоката, Сафронова разрабатывали давно (в деле уже шесть томов), но взяли только сейчас. Почему?
2. Могло ли его приглашение на работу в Роскосмос быть частью операции (например, для доступа к его электронной почте и т.п.)?
3. Может ли уголовное дело быть афтешоком странной истории об увольнении Ивана Сафронова из «Коммерсанта» после
заметки о смене председателя Совфеда с Валентины Матвиенко на главу СВР Сергея Нарышкина?
