Авиасообщение с Турцией из России закрыто, но не совсем: есть два рейса в неделю из Москвы в Стамбул. Так мы и прилетели сюда для участия в IT-регате, о которой я писал несколько месяцев назад.

Мармарис в эпоху ковида и без русских туристов почти совсем вымер: закрыты магазины, пункты обмена валюты и кафе, даже McDonald’s и KFC — на клюшку. В бассейнах закрытых отелей спущена вода, на пустых пляжах загорают редкие туристы из Европы, русская речь если и звучит, то чаще с украинским акцентом.

Но некоторые отели работают, и ресторанам при них тоже разрешено работать. Правда, только для постояльцев. Однако рестораторы придумали, как обслуживать посторонних гостей: у них просят паспорт и оформляют документы о заселении в отель на пару часов за несколько лир. Так захожий гость становится «постояльцем» и может спокойно насладиться блюдами и напитками. Нет тех препятствий, которые бы не обошла турецкая смекалка.

Впрочем, в Мармарисе мы долго не задержимся, завтра с утра отплываем и неделю будем на маршруте.

Вчера с рейса сняли Андрея Пивоварова из «Открытки», на него возбудили уголовное дело из-за работы в нежелательной организации; сегодня утром идут обыски у бывшего депутата Госдумы Дмитрия Гудкова и его помощников. Последние дни также обыскивал функционеров Либертарианской партии, про ФБК даже напоминать не буду. На фоне продолжающегося разгрома всей «внесистемной оппозиции» Дмитрий Медведев как глава «Единой России» предсказывает, что в России сформируются «две-три» крупные партии, а «десятки живопырок» (мелких партий) никому не нужны. При этом Медведев сам и напоминает, что это он в 2012 году либерализовал законодательство по регистрации партий. Интересно, что Медведев говорит об этом, отвечая на вопрос, может ли «Единая Россия» разделиться на «демократическую» и «республиканскую» части (по американской двухпартийной модели).

В общем, план вырисовывается такой: есть ограниченное количество крупных партий, лояльных Кремлю — «правящая партия» и «оппозиция Его величества». Политическая карьера и дискуссия возможны только в рамках этих партий, в патриотическом векторе. Первое лицо неприкосновенно и защищено от критики. Такая диктатура с декоративными элементами парламентаризма. В чем-то подобном мы будем жить в ближайшие годы. По крайней мере, так бы хотели в Кремле.

Я пока в путешествии, времени читать новости и писать посты почти нет, хлопот на яхте и на берегу хватает, а интернет работает не всегда. С утра бывает час времени, но лишь чтобы разгрести срочные рабочие дела, а потом надо готовить лодку к отходу, отшвартоваться и так далее. Вообще, «отдых на яхте» звучит довольно буржуазно, но на самом деле условия скорее походные, свободного времени мало, и это хорошо — руки заняты работой, а голова отдыхает от потока информации.

В общем, до конца этой недели я в режиме отпуска — прошу прощения у тех, кто привык к ежедневным публикациям. Потом все вернется в обычный ритм. И у меня, видимо, будут кое-какие профессиональные новости.

Дмитрий Гудков вчера был задержан на двое суток как подозреваемый по делу о причинении имущественного ущерба (п.«б» ч.2 ст.165 УК РФ, до пяти лет лишения свободы). Позднее суд может избрать меру пресечения. Претензии касаются деятельности компании «Сектор-2А», которая, по данным СМИ, принадлежит тете Дмитрия Гудкова — Ирине Ермиловой. По данным следствия, «Сектор-2А» задолжал за аренду помещения правительству Москвы крупную сумму, а бенефициаром компании следствие считает, как можно понять, самого Дмитрия Гудкова.

Разумеется, дело это мотивированно политически, его следует рассматривать в контексте разгрома ФБК и «Открытой России», то есть как этап агрессивной зачистки политического поля перед выборами. Поэтому Дмитрий Гудков — политический заключенный и должен быть освобожден.

Интересующиеся могут изучить документы арбитражного суда по искам Департамента имущества Москвы к ООО «Сектор-2А», там почти все изложено.

Речь идет о помещении площадью 187 кв. м. на ул. Александра Солженицына (бывш. Б. Коммунистическая), 29/18, которое использовалось под офис. Здание находится в Таганском районе Москвы и находится в реестре объектов культурного наследия. Во флигеле этого дома родился режиссер Станиславский, в коммунальной квартире жила сестра Тарковского, у которой некоторое время проживал молодой Василий Шукшин. Насколько можно понять из данных «Контур.Фокуса», в этом здании работало несколько компаний, руководителем которых являлась тетя Дмитрия Гудкова.

Еще в 2005 году 187-метровое помещение под офис было арендовано компанией «Сектор-2А» у правительства Москвы. Первоначально договор заключили до 2010 года, потом его продлевали до 2025 года. В октябре 2015 года стоимость аренды подняли примерно до 10 тыс. рублей за квадратный метр («по результатам рыночной оценки»), сколько компания платила до этого — непонятно. В 2017 году «Сектор-2А» вернул объект арендодателю. При этом, как утверждает департамент горимущества Москвы, с 1.10.2015 по 30.11.2017 гг. арендатор не платил за аренду и накопил долг 3,5 млн рублей. Еще в октябре 2018 года департамент просудился по этому поводу с «Сектором-2А» и выиграл.

Позицию самой компании «Сектор-2А» в арбитражных документах мне найти не удалось. Адвокат Анастасия Саморукова поясняет, что после увеличения размера арендных платежей в 2015 году компания не смогла платить за аренду и два года вела переговоры о возвращении льгот как малому предприятию, однако не достигла успеха и вернула помещение городу.

В 2019 году департамент пытался взыскать сумму по исполнительному листу, но не смог, так как у ответчика не нашлось имущества для взыскания. Тогда в начале 2021 года департамент подал на банкротство «Сектора-2А», однако суд отказал в таковом, найдя должника настолько несостоятельным, что его имущество не покрыло бы стоимость процедуры банкротства (сама компания в деле о банкротстве не участвовала). Полный текст определения арбитражного суда был изготовлен 2 апреля, а уголовное дело, по данным юриста Павла Чикова, было возбуждено 28 апреля. Вероятно, в апреле какой-то сотрудник департамента имущества Москвы написал заявление о возбуждении такого дела.

Нельзя сказать, что дело взялось из «ниоткуда», но юристы подскажут, насколько часто правоохранительные органы у нас возбуждают уголовные дела из-за долга малого предприятия в 3,5 млн рублей, да еще и задерживают человека, которого считают бенефициаром компании.

Андрей Пивоваров (экс-«Открытая Россия») арестован на два месяца по делу о нежелательной организации. При том, что «нежелательная организация» была ликвидирована и распущена как раз из-за изменения законодательства. Что получается? Государство резко ужесточает правила игры, игроки с этим соглашаются, но власть все равно их «дисквалифицирует» уголовными делами и арестами. В этом не видно ни справедливости, ни логики. Это не новые правила, а отсутствие правил как таковых. У кого силовой ресурс, тот и прав. Но сомнительно, что такие системы стабильны и могут существовать долго.

Хотел подождать с новостями до возвращения из отпуска, но они просочились без моего участия, так что придется рассказать раньше запланированного.

С 9 июня я буду руководить изданием Republic, к которому раньше не имел отношения как журналист, зато много лет читаю его и люблю. При этом я не покидаю пост издателя It’s My City, просто в екатеринбургском проекте буду меньше заниматься текучкой, а у главного редактора Юли Субботиной и других членов команды появится больше возможностей и ответственности.

Что касается самого Republic, то нужно понимать, что это не обычное медиа, а платформа профессиональной журналистики. Republic состоит из нескольких почти автономных рубрик-журналов, у каждого есть свой главный редактор, который самостоятельно выстраивает редакционную политику и отношения с приглашенными авторами. Однако этих людей объединяют схожие ценности и приверженность журналистским стандартам. В Republic собрались действительно сильные редакторы и журналисты, которые каждый день предлагают читателям множество интересных публикаций. Эта модель, многие удивятся, стабильно работает и без главного редактора, что само по себе интересный феномен в мире медиа.

Вторая интересная вещь — то, что Republic целиком существует в рамках модели платной подписки. Paywall, конечно, сужает аудиторию, но зато создает для издания прочную экономическую базу, которая позволяет не зависеть от властей, крупного бизнеса, рекламодателей и т.п. Кроме того, выручка от подписки распространяется между редакторами пропорционально тому, как их читают.

Меня в Republic позвал Александр Винокуров. Его подход к медиа мне близок и симпатичен. Я бы не хотел сейчас подробно говорить о планах касательно Republic, потому что сначала мне нужно как следует пообщаться с редакторами журналов, услышать их мнения и обсудить возможные направления развития. Конечная цель проста и понятна: интересного и качественного контента должно быть больше, он должен доставляться до читателей быстрее и лучше, это должно вести к увеличению количества подписок. У меня есть видение того, что можно для этого делать, но оно еще наверняка скорректируется после общения с коллегами, которое случится сразу после моего возвращения из отпуска. Именно поэтому я не хотел рассказывать обо всем раньше времени.

В любом случае, я, конечно, рад представившейся возможности и ощущаю большую ответственность. Спасибо всем, кто написал с поздравлениями, но поздравлять лучше, когда будут какие-то результаты. Пока я только готовлюсь приступить к работе.

P.S. Из Екатеринбурга не уезжаю, но в Москве стану бывать чаще.

P.P.S. Подписывайтесь на Republic!

Видимо, первая крупная жертва закона о СМИ-иноагентах — закрывается издание VTimes, которое создала бывшая команда «Ведомостей». Вот так: в «Ведомостях» сменили руководство, а созданного конкурента прибили статусом иноагента. От старых «Ведомостей» теперь ничего не осталось.

К счастью, Дмитрий Гудков после 48 часов задержания остался на свободе и без предъявления формальных обвинений. Что это было? Видимо, акция устрашения и «задел на будущее». По делу о долге за аренду недвижимости в заложниках тетя (в лайт-варианте: с уголовным делом, но «всего лишь» под подпиской о невыезде). У Гудкова-младшего зачем-то взяли анализ слюны, у Гудкова-старшего в квартире нашли патроны к наградному оружию и возбудили уголовное дело. Можно предположить, что если Дмитрий захочет пойти в депутаты Госдумы (а шансы выиграть у него хорошие), все эти материалы будут, выражаясь бюрократическо-силовым языком, «реализованы». Можно предположить, что раз предвыборную кампанию в Кремле решили вести таким путем, рейтинги кандидатов от «Единой России» незавидные.

Интервью Романа Протасевича — конечно, результат того или иного давления. Вполне вероятно, что банальных пыток, хотя, учитывая значение фигуры Протасевича для режима Лукашенко, к нему могли применять и более тонкие методы. В любом случае, они оказались эффективны.

Если предположить, что ответы Протасевича писали люди в окружении Лукашенко (если не диктатор лично), то это тревожно для белорусской элиты. Протасевич говорит, что существовал заговор против Лукашенко, и «заговорщики якобы были из 20 семей "топ-силовиков" и военных. За переворот они требовали 5-7 миллионов евро». (Впрочем, тут же соглашается, что военных «на самом деле не было»). Также он говорит о сливах, которые NEXTA получала напрямую от силовиков. В данном случае не обсуждаем, насколько эти слова соотносятся с истиной, важно, что они могут быть предвестием новых чисток среди влиятельных людей Беларуси.

Еще такой пассаж: «Название российской компании, финансировавшую Nexta, Роман вспомнить не смог, но упомянул, что она связана с Уралом и горной добычей. Протасевич утверждает, что компания принадлежит крупному олигарху и конкуренту российского предпринимателя Михаила Гуцериева». Видимо, речь об «Уралхиме» Дмитрия Мазепина, то есть Лукашенко устами пленника Протасевича обвиняет одного вполне лояльных Кремлю олигархов в организации протестов в Беларуси.

Но Москва, конечно, пропустит это мимо ушей и продолжит выдавать Лукашенко кредиты.

C 1 июня в Турции, где я нахожусь, частично сняли локдаун, и туристические городки сразу ожили. В Мармарисе открылись все магазины, кафе и пункты обмена валюты, на пляжах появились туристы, рестораны принялись срочно достраивать летние веранды. При этом масочный режим контролируется по-прежнему довольно строго: по улицам ходят полицейские патрули и просят надевать маски тех, кто этого не делает. Туристов за отсутствие масок не штрафуют, но настоятельно просят их надеть, а если у человека маски нет — полицейские выдают ему таковую. В магазин без маски не зайти. В результате на улицах реально почти все в масках, режим соблюдается.

Рестораны не при отелях, по идее, должны закрываться в девять, и в целом это ограничение работает. Хотя вчера мы, забыв о времени, ужинали в ресторане до десяти вечера, но владельцам пришлось потушить свет, чтобы не привлекать внимание полицейского патруля, а после трапезы нас выводили на улицу через черный ход.

Всюду, даже в самой глуши, куда не доедешь на автомобиле, а можно только причалить на лодке, установлены большие стенды о COVID-19, в которое встроены флаконы с санитайзером, причем они приводятся в действие нажатием педали, чтобы не касаться руками. На входе в аэропорт вручную измеряют температуру, при регистрации в отеле требуют результаты теста на ковид. В общем, борются.

Русских в Мармарисе по понятным причинам сейчас мало, зато есть украинцы и белорусы; слышны и европейские языки — видимо, в условиях локдаунов сюда поехали из Англии и Германии. Цены в Мармарисе сейчас довольно низкие, еда в ресторанах дешевле Екатеринбурга, не говоря уже о Москве и Сочи — понятно, что в случае возобновления авиасообщения сюда снова с радостью поедут российские туристы, отобрав часть потока у Краснодарского края и Крыма.

Одним оппозиционным политиком в России стало меньше, одним политэмигрантом больше. Дмитрий Гудков после недавнего задержания принял решение уехать из России. По его словам, из администрации президента ему передали, что если не уедет, будет арестован. Какое-то время Гудков побудет в Киеве, а потом — не ясно. Возможно, поедет в Болгарию, где живет его отец Геннадий Гудков.

Вряд ли кто-то осудит Гудкова за малодушие: судьба Навального демонстрирует, что арест политического оппонента Кремля не вызывает массового протеста, не подрывает устои системы, не приводит к болезненным санкциям — то есть в кратко- и среднесрочной перспективе становиться политзаключенным рационального смысла нет. Навальный предпочел другой путь, он решил идти до конца, фактически добровольно выбрав тюрьму, принес свою свободу в жертву своим идеалам и убеждениям. Этот героический выбор, демонстрирующий масштаб личности. Но это не значит, что другого выбора быть не может. Не всем быть Навальными. Гудков решил, что эмиграция ему подойдет больше, и его вполне можно понять. Тем более, политзаключенный №1 у нас уже есть, а становиться политзаключенным №2 — со всех сторон малопривлекательная перспектива.

Интересно, что от Гудкова, по его словам, попросили не просто не участвовать в выборах, но и покинуть страну. В век интернета действие это скорее символическое (ругать Путина в соцсетях можно и из Болгарии), но, как и прежде, болезненное. С античных времен изгнание, остракизм — главная форма политического наказания, своеобразная общественная казнь. Правда, в древних Афинах остракизму подвергали в ходе голосования граждан, а в современной России это организуют просто решением Кремля. Почувствуйте разницу.

Предполагаю, что какие-то люди во власти даже гордятся своей гуманностью — не посадили же, не убили, дали возможность собраться и уехать. Не тридцать седьмой год. Хотя Сталин, кстати, тоже сначала выслал Троцкого. А уже потом убил.

t.me/gitservices — уникальный канал, где рассказывают о новых онлайн-сервисах и IT инструментах

В чем польза? Начав использовать сервисы, Вы станете эффективнее в своих делах, а также избавитель от рутинных задач и сэкономите время.

Всем кто работает за ноутбуком, рекомендуем подписаться.

#реклама #текстпредоставлен

​​Алексея Семеняка, бывшего топ-менеджера «Яндекса» и «Мегафона», сегодня выслали из России по подозрению в работе на украинские спецслужбы. Интересно, что один из сотрудников ФСБ был одет курьером того же «Яндекса». Семеняк занимался вопросами безопасности. На самом деле, это крупный скандал, который несколько сглажен тем, что айтишника не посадили, а просто выдворили (у него гражданство Украины) и запретили въезд на 25 лет.

Вообще, ИТ-отрасль, которая еще десять лет назад казалась сферой для гиков, сегодня имеет такое значение для государства, что его (государства) внимание к айтишникам неизбежно. В том числе внимание силовое. Оно обусловлено, с одной стороны, бизнес-интересами отдельных элитных групп (деньги в ИТ огромные), с другой — стремительной цифровизацией и влиянием ИТ на вопросы безопасности государства и судьбу власти. Грубо говоря, как раньше у авторитарных и тоталитарных режимов возникал интерес к авиаконструкторам, ракетчикам и ядерным физикам, так сегодня он возникает к специалистам по кибербезопасности и разработчикам искусственного интеллекта. Спекулировать на тему цифрового ГУЛАГа и ИТ-шарашек не буду, но то, что силовики будут все чаще приходить к айтишникам, — несомненно.

Я не большой знаток Стамбула, нахожусь тут всего второй раз в жизни, путаюсь в его слегка безумной, сформированной проливами и заливами, географии, теряюсь в похожих названиях районов (Кадыкёй, Каракёй, Галата, Балат — да они издеваются). Но в целом, кажется, в пандемию Стамбул остался прежним.

1 июня в Турции сняли жесткие ограничения, так что теперь все работает. Рестораны должны закрываться в девять, и в основном это выполняется, но, как вы понимаете, Турция не Германия — могут быть варианты. Девушка в кубинской кофейне рассказала, что владельцы бизнесов уже более-менее махнули рукой на запреты и работают кто как может (знакомо!). На уличных верандах полно народа, социальной дистанции не наблюдается, город живет.

Маски — да. Маски спрашивают и, соответственно, носят. По крайней мере на подбородке. Но в туристических зонах спрашивают намного строже. В Мармарисе человека с открытым лицом может остановить полицейский патруль и заставить надеть маску (если ее нет — дадут). В Стамбуле такого не заметно, полицейские и сами ходят с масками на подбородках, хотя какой-нибудь контролер на пароме все-таки может грозно призвать к порядку. Но в основном маски носятся не на лице, а на руке, чуть выше локтя — выглядят уже как декоративный аксессуар.

Еще играют роль HES-коды (Hayat Eve Sığar), которые, как я понимаю, присвоены каждому резиденту и приезжему. QR-код с номером выдается при заполнении анкеты на сайте минздрава, без него нельзя, например, активировать транспортную карту, то есть сесть в автобус, трамвай или на паром (а паромы в Стамбуле — почти как метро в Москве, без них далеко не уедешь). Код спрашивают на входе в крупные торговые центры, во все государственные учреждения. Кое-где соблюдается ограничение на количество людей, которые могут находиться в помещении — например, у полупустых офисов банков люди стоят в очереди на улице.

Радуют цены: лира дешева, туристов мало, много где сделали скидки, поэтому ужин в ресторане обходится в 600-800 рублей на человека, апартаменты (простенькие, но в неплохом районе, на Галате) мы сняли за 1200 рублей в сутки.

В целом же город живет привычной жизнью: рыбаки удят рыбу с Галатского моста, студенты пьют пиво и вино, пахнет жареными каштанами, на рынках торгуют рыбой, кричат чайки, поют муэдзины, играет хип-хоп, паранджа соседствуют с голыми ногами и обтягивающими шортами, древний город и дальше ползет сквозь века. А я полетел обратно в Россию.

«Новая» на основе статистики правозащитников посчитала, что в 78% случаях по делам о насилии, совершенном полицейскими, отказывают в возбуждении дела, еще в 10% случаях дело возбуждают, но прекращают, и только в 12% случаев такие дела доходят до суда. Но и там у силовиков шанс получить оправдательный приговор в 10 раз выше, чем у обычных граждан: по ч. 3 ст. 286 («Превышение должностных полномочий с применением насилия или угрозой его применения») у нас 2,19% оправдательных приговоров, а по всем другим статьям — 0,22%.

Тут обязательно кто-нибудь скажет, что вот в США полицейские вообще регулярно убивают подозреваемых на улицах — да, это так. Отчасти это объясняется тем, что в некоторых штатах гражданским лицам разрешено ношение оружия, и полицейские имеют право стрелять на поражение. В России убийства при задержании, к счастью, редкость, зато случаев пыток и избиений задержанных хвататет. И вообще, не стоит ориентироваться на США в их худших практиках, американская правоохранительная система и система исполнения наказаний далеки от идеала, и уровень преступности соответственно довольно высокий. А вот у Западной Европы мы могли бы кое-чему научиться.

Предполагаю, что после акций 23 и 31 января была спущена разнарядка в регионы — возбуждать дела по 318-й. Максимум, что смогли найти в Екатеринбурге, — синяк на руке у полицейского (и то не факт, что он был). Сажать за такое уж не стали, дали маленький штраф. Но все-таки — судимость у человека.

https://t.me/itsmycity/15412