У моего отчима, папы юры, и его друга дяди костика была своя веломастерская. Папа юра с дядь костиком часто ездили на рыбалку, где очень обгорали на солнце — так, что в конце лета оба были с коричневой от загара кожей и выгоревшими светлыми волосами. Мне нравилось, когда папа юра был смуглый-смуглый, а волосы почти белые на затылке: это было очень по-летнему, очень жизнерадостно и беззаботно, не знаю почему, но именно эти слова приходили на ум, когда папа приезжал с рыбалки домой.
В день, когда было сделано это фото, я сильно разругалась с мамой и решила уйти из дому — мне было 7 лет. Целый день я просидела в парке за дворцом культуры с птенцом воробья, которого за неделю до этого мы нашли и поселили на балконе: его я тоже забрала с собой, представляла себя странницей с сурком, сидя под деревом с птенцом и пакетиком пшена для птенца, который я предварительно захватила "в дорогу", пела почти весь день ему песню про "и мой сурок со мною".
Птенец охуевал, точно вам говорю.
К вечеру я, естественно, замерзла — это был конец августа, зашла в сам дворец культуры и попросилась позвонить оттуда с городского телефона (96-й год же, какие мобильники) родителям — я позвонила к папе юре в мастерскую, сказала ему со всей решительностью 7-летнего обиженного на маму ребенка, что я ушла из дому и домой не вернусь ни за что, и что меня надо забрать, потому что я замерзла и у меня птенец. Потом пожилая охранница поила меня чаем с бубликами, пока папа не приехал за мной на своем классном велосипеде "шимано".
Мы поехали в его мастерскую, сели возле нее на лавку, дядь костя с женой тетей аллой вынесли абрикосы с их дачи и нарды. Мы с папой ели мороженное, и папа сказал "эвелиша, мы не будем говорить маме, что ты ушла из дому, я уже сказал ей, что забрал тебя на рыбалку и мы забыли оставить записку, договорились?". Так и сделали. А птенца оставили на балконе у дяди костика.
Через год у мамы начнется сильная депрессия, родится моя средняя сестра, папа юра все чаще будет засиживаться в мастерской с водкой, дядь костиком и велосипедами, которые они собирали/разбирали/чинили, а я буду все чаще сидеть с ним до ночи, смотреть мультики и учить уроки, а маме говорить, что остаюсь на продленке, хотя, мне кажется, в том году мама мало что понимала из того, что я ей говорила.
Еще через пару лет у меня родится третья сестра, папа юра сопьется и уедет от нас, за что я буду обижаться на него наверное до конца своей жизни, хоть папа юра и будет всем говорить, что у него три дочери, а не две — "эви тоже моя дочь!". Еще папа будет забирать меня, когда я вырасту и мне будет совсем плохо. Даже когда у него будет уже другая семья, когда он будет жить то в Харькове, то в Донецке, то в Луганской области.
Потом отчима-папі не станет, а я периодически в истерике буду писать на фейсбуке "заберите меня пожалуйста" и про то, что очень хочу домой.
Никто меня конечно же забирать не будет.
Мне очень не хватает папы юры с его дебильными разговорами, неуклюжей отцовской любовью и абсолютным принятием меня такой, какая я есть — ебанутой и проблемной. Очень не хватает.
