Тезисы о Казахстане
1) Прежде всего — о главном. Политический кризис в Казахстане имеет не просто экономические корни, он тесно связан с общим кризисом, переживаемым системой неолиберального капитализма на глобальном уровне. В этом смысле волнения в Алматы и в Амстердаме имеют одну и ту же объективную природу. Но понятно, что, во-первых, демократии Запада являются более гибкими и в силу этого более устойчивыми к социально-политическим кризисам, а во-вторых, именно периферийные страны, выступающие поставщиками сырья, такие как Россия и Казахстан, в наибольшей степени уязвимы. В 2000-е годы они очень хорошо вписались в систему, но сейчас эту систему трясет. А иллюзия российских и белорусских чиновников, будто с объективными экономическими и общественными процессами можно справиться с помощью репрессий, лишь усугубляет дело.
2) В Казахстане не удастся повторить репрессивную нормализацию по образцу Беларуси и России. Силовой блок власти в Казахстане гораздо менее развит и слабее организован. Его хватало на жестокие точечные акции устрашения, как в Жанаозене в 2011 году, но для масштабного подавления народного восстания на территории всей страны у него сил просто нет. А население Казахстана не имеет нелепых иллюзий относительно того, что надо вести себя как в воображаемой Европе (дарить цветы полицейским, ходить с фонариками и снимать обувь, залезая на скамейки). Казахстанцы ведут себя так же, как реальные, а воображаемые европейцы — дерутся с полицией, блокируют дороги, захватывают административные здания.
3) В результате события уже вышли на совершенно иной уровень, чем в Белоруссии в 2020 и в России в 2011 или 2020 годах. В ночь с 4 на 5 января захвачена администрация Алматы, система государственного управления рушится, полиция покидает улицы, власти уже публично объявляют об уступках, в том числе и политических (смена правительства). Разумеется, это лишь попытка тянуть время и избежать более радикальных перемен, но точка невозврата уже пройдена. Как только революционный процесс достигает такой фазы, раскол в элитах становится политически неизбежным. А потому сценарии контролируемого умиротворения выглядят маловероятными. В Казахстане элита менее консолидирована, чем в Белоруссии и менее запугана, чем в России. Потому каждая группировка будет пытаться реализовать свою повестку, а массы на улицах будут выдвигать всё новые требования.
4) Протест не сводится к уличным выступлениям. К восстанию присоединился рабочий класс. В Белоруссии именно забастовки почти переломили ситуацию, и если бы либеральные лидеры протеста, как и в России, не попытались там завершить дело переговорами, на которые власть не пошла, обнаружив слабость этих людей, ещё неизвестно, чем бы дело кончилось. Насколько в Казахстане рабочее движение сможет сыграть самостоятельную роль, пока непонятно. Но огромное преимущество казахских выступлений, как ни парадоксально, в слабости оппозиции. Улицы и цеха будут выдвигать собственных лидеров. Справятся ли они со своей ролью? Это не очевидно. Но классический сценарий «слива» протеста либеральной оппозицией пока не просматривается.
5) Пока главным последствием казахского восстания для России становится неминуемая отмена любых сценариев «транзита», про которые писали политологи. На самом деле эти сценарии и ранее существовали в основном в головах экспертов и консультантов, суетящихся вокруг президентской администрации. Путин свой пост покидать не собирается по крайней мере, до тех пор, пока физически может стоять на ногах и говорить. Но если раньше в верхах по этому поводу могли быть хотя бы теоретические дискуссии, то теперь они будут пресечены как подрывные. «Вы что, хотите как в Казахстане?»
