Для меня в статье Сергея Александровича наиболее важный фрагмент — вот:
"Если августовские протесты в Москве при всей их карнавальности, не станут тем громом, после которого мужик, наконец, перекрестившись, возьмется за дело, страну ждет убогое будущее. В том числе в близкой мне внешнеполитической сфере. Мы прошли пик своего успеха и роста влияния и начали вырывать поражение из рук победы. Еще можем мастерски дипломатически маневрировать, опираясь на достижения жесткого курса последних пяти лет и начало поворота к Востоку. Но это все равно движение по плато перед неизбежным началом скольжения вниз в условиях сокращающейся экономической и общественной базы".
Соответственно — это уже от себя — следует решать, каковы будут контуры "революции сверху". Будут ли это новые свободы и реформы — с риском нового народовольчества (даже без бомб: информационный терроризм с фейками и должным образом заряженной полуправдой куда эффективнее). Или контролируемая — как кажется поначалу — революция февраля, за которой неизбежно наступает Октябрь. Или же перестройка — в результате которой за несколько теряется сам предмет реформ.
Или, все же, Россия наконец-то пойдет особым путем преобразований сверху. Путем, учитывающим все перечисленные риски. Путем, ставящим во главу угла сохранение — прежде всего — горизонтали страны. Тех самых регионов России — оба слова относятся к ключевым — и связей между ними.
Что означает, помимо прочего, массовое закрепление плательщиков в регионах, а не в Москве. Некоторое обезжиривание столиц — в пользу региональных центров силы. И, соответственно, усиление сдерживающей, скрепляющей роли центров власти, занимающихся регионами. Прежде всего — Совета Федерации и/или Госсовета. Чтобы былая центростремительность не сменилась новой центробежностью.
Контуры новой региональной политики, если приглядеться, формируются на наших глазах. Вопрос, насколько вовремя. Будем надеяться, что успеваем.
"Если августовские протесты в Москве при всей их карнавальности, не станут тем громом, после которого мужик, наконец, перекрестившись, возьмется за дело, страну ждет убогое будущее. В том числе в близкой мне внешнеполитической сфере. Мы прошли пик своего успеха и роста влияния и начали вырывать поражение из рук победы. Еще можем мастерски дипломатически маневрировать, опираясь на достижения жесткого курса последних пяти лет и начало поворота к Востоку. Но это все равно движение по плато перед неизбежным началом скольжения вниз в условиях сокращающейся экономической и общественной базы".
Соответственно — это уже от себя — следует решать, каковы будут контуры "революции сверху". Будут ли это новые свободы и реформы — с риском нового народовольчества (даже без бомб: информационный терроризм с фейками и должным образом заряженной полуправдой куда эффективнее). Или контролируемая — как кажется поначалу — революция февраля, за которой неизбежно наступает Октябрь. Или же перестройка — в результате которой за несколько теряется сам предмет реформ.
Или, все же, Россия наконец-то пойдет особым путем преобразований сверху. Путем, учитывающим все перечисленные риски. Путем, ставящим во главу угла сохранение — прежде всего — горизонтали страны. Тех самых регионов России — оба слова относятся к ключевым — и связей между ними.
Что означает, помимо прочего, массовое закрепление плательщиков в регионах, а не в Москве. Некоторое обезжиривание столиц — в пользу региональных центров силы. И, соответственно, усиление сдерживающей, скрепляющей роли центров власти, занимающихся регионами. Прежде всего — Совета Федерации и/или Госсовета. Чтобы былая центростремительность не сменилась новой центробежностью.
Контуры новой региональной политики, если приглядеться, формируются на наших глазах. Вопрос, насколько вовремя. Будем надеяться, что успеваем.
