(написал про полицию скорби все и разом)
Когда-то Джон Стюарт Милль в своем эссе «О свободе» в качестве одного из главных аргументов в пользу свободы слова утверждал примерно следующее: даже самое истинное мнение, если его не дозволяется оспаривать, утрачивает рациональность и превращается в пустой предрассудок. Милль начинает с аналогии с естественными науками, но продолжает «предметами несравненно более сложными, каковы: нравственность, религия, политика, общественные отношения и вообще вопросы человеческой жизни».
К таким несравненно более сложным вещам, очевидно, относится и этика: хороша она тогда, когда является плодом размышлений, а не просто усвоена в форме набора одобряемых обществом действий — иначе это всего лишь предрассудок. Вспоминать об этом приходится всякий раз, когда в России случается какая-то трагедия, а реакция общественности на трагедию состоит из двух фаз. Фаза первая (она же «короткая») включает дежурные фразы «земля пухом», «ужасная трагедия», «помним, скорбим». Фаза вторая (она же «основная»): покончив с формальностями, люди принимаются за поиск отщепенцев, которые плохо скорбят, не скорбят вовсе или, не приведи господь, злорадствуют. Важнейшей особенностью национального траура является формирование отрядов «полиции скорби».
http://reed.media/tu-154/