И мои две копейки:
То, что не оцифровано и недоступно в интернете — актуально не существует.
Когда-то можно было свысока говорить о цифровом пространстве как чём-то виртуальном, но уже давно виртуальное — это как раз те вполне материальные — из бумаги, краски, клея и каптала — книги, которые хранятся в далёких запасниках. Логистика и отсрочка доступа к ним делает их на порядок более виртуальными, чем книги, которые в том или ином виде доступны онлайн.
Не в меньшей степени это касается тех произведений, доступ к которым ограничен не только доступностью в цифровой среде, но и законом. Старые, но тем не менее актуальные для некоторого круга читателей, книги могут оказаться невостребованными потому, что недоступен их правообладатель или потому, что издатель не видит в них очевидного коммерческого потенциала. Так книги становятся орфанными (сиротскими) или исчезают из торговых каналов, покидая коммерческий оборот.
Наиболее эффективный способ вернуть их в актуальную повестку — выработать адекватные юридические механизмы, которые могли бы учесть интересы разных сторон: публики, авторов, институтов культурного наследия. Именно по этому пути идёт законодательство Европейского союза, которому — в целом — старается следовать и российское законодательство. И это стоит иметь в виду отечественным издателям и институтам культурного наследия, прежде всего издателям и, конечно, библиотекам.
Директива Евросоюза об авторском праве и смежных правах на едином цифровом рынке 2019/790, вступившая в силу летом этого года, включает целый набор изменений, которые в том или ином виде должны быть внесены в национальные законы стран-членов Евросоюза до 7 июня 2021 года (директива — это рамочное регулирование, имплементации в разных странах могу отличаться) . Самые актуальные для книжной отрасли новации — определение новых субъектов права (прежде всего — институты культурного наследия, к которым директива относит галереи, библиотеки, архивы и музеи), новые виды использования охраняемых произведений (data mining для исследовательских целей, использование в образовательных целях, для целей сохранения культурного наследия). Надо заметить, что российское законодательство уже отчасти соответствует новой практике, поскольку уже делегировало библиотекам и архивам право оцифровки своих запасов с целью их сохранения. Но самая главная новация европейского закона — новая категория охраняемых произведений, которые могут быть использованы публично, но в некоммерческих целях, — это произведения, которые больше не участвуют в коммерческом обороте.
Статья 8 евродирективы разрешает публичное некоммерческое использование институтами культурного наследия произведений (копирование, распространение и т.д.), если эти произведения вышли из коммерческого оборота и они есть в коллекциях этих институтов. Для такого использовании желательно получение лицензий от обществ по коллективному управлению правами, если таковое имеется, которое в обязательном порядке уведомляет публику о намерении такого использования публикацией на портале European Union Intellectual Property Office в соответствии с правилами, которые должны определить сами страны-члены Евросоюза после консультации со всеми заинтересованными сторонами. В отсутствие соответствующего общества по коллективному управлению правами институт культурного наследия самостоятельно публикует такое заявление. В любом случае, после публикации у правообладателя будет полгода на то, чтобы запретить такое использование.
Предложенный Евродирективой механизм кажется достаточно сбалансированным и реализуемым не только в Европе, но и в рамках российского Гражданского кодекса. И не только в отношении произведений, не участвующих в коммерческом обороте, но и для орфанных (сиротских) произведений. Думаю, что в российских библиотеках, архивах и музеях хранится не меньше недоступных при нынешнем режиме охраны исключительных прав произведений, слой мёртвого культурного наследия, чем в аналогичных европейских институтах. Парадоксальная ситуация, при которой культура столетней давности оказывается более доступна, чем культура
