Заранее прошу прощения за персонал тач, но это очень личная история, без личного тут никак.
Сегодня был день рожденья Сильвии Плат. Я сдала украинский перевод ее The Bell Jar в начале 2017 года и до сих пор, если честно, от этой работы не отошла.
Уже когда закончила работу, начали выходить ее письма - переписка с матерью, психиатром, парнями, мужем.
О Плат долго бытовало такое мнение, что она была капризным, инфантильным и малоприспособленным к жизни существом. Еще есть расхожее мнение, что она отравляла жизнь своему мужу, поэту Теду Хьюзу, в тени которого жила очень долго.
Возможно, я когда-нибудь смогу прочесть ее переписку со всеми этими людьми, но пока что меня хватает только на отдельные цитаты и разборы в газетах. Есть сведенья о том, что мать терроризировала ее и очень жестко критиковала, что Хьюз ее бил (и что у нее, вероятно, даже был из-за этого выкидыш):
https://www.theguardian.com/books/2017/apr/11/unseen-sylvia-plath-letters-claim-domestic-abuse-by-ted-hughes Наследники Хьюза, конечно же, все отрицают: "Все, кто его знал, в шоке от этих абсурдных обвинений". И правда, кто поверит письмам покойницы, которая отлежала свое на дурдоме (это сарказм).
The Bell Jar ("Під скляним ковпаком", "Под стеклянным колпаком") - это книга о борьбе с клинической депрессией в 1953 году - во времена, когда от этого состояния лечили инсулиновыми комами и электросудорожной терапией, а лучшей карьерой, которую могла сделать девушка из бедной семьи без связей, была роль секретарши при успешном мужчине или колумнистки в журнале мод. Антидепрессанты появятся только через 10 лет. Гормональные контрацептивы - примерно тогда же, лет через 10. Движение, направленное на деинституционализацию психиатрических пациентов и их возвращение в общество, начнется всерьез тоже через какое-то время после того, как Плат (и ее протагонистка Эстер Гринвуд) успеет совершить первую попытку самоубийства и отхватить адку в психиатричках штата Массачуссетс.
Плат дожила и до АД, и до гормональных контрацептивов. Антидепрессанты ей назначили незадолго до успешного самоубийства. Ее единственный роман вышел под псевдонимом Виктория Лукас в Великобритании за месяц до ее смерти .
Плат покончила с собой в 31 год.
Я переводила ее роман, когда мне был тоже 31. Сама я уже на тот момент отлежалась под несколькими курсами нейролептиков в связи с тем же диагнозом и думала только о том, как бы мне Сильвию пережить. Среди текстов, которые мне приходилось пропускать сквозь себя по работе или так, не было ни одного, настолько точно описывающего мое собственное состояние.
Я советую прочесть The Bell Jar на любом удобном языке всем, кто хочет знать, как это, жить с депрессивным расстройством. Если у вас есть депрессивные в клиническом смысле друзья или родственники, которые вам дороги, но вы не понимаете, что с ними происходит и как они смотрят на мир, - прочтите эту книгу, и будет понятнее. Это очень просто и вместе с тем гипнотически, завораживающе точно написанный текст. В мире не так много таких текстов - предельно откровенных, честных, без красочно травмирующих событий, и потому не манипулятивных. Просто вот живет молодая симпатичная девушка с неплохими, прямо скажем, мозгами, и хуяк - вдруг понимает, что не может жить, без какой-то одной видимой причины.
Плат часто обвиняют в манипулятивности и нытье. У меня в The Bell Jar есть любимая сцена, сочащаяся лютейшим, ядовитейшим самосарказмом (который я ужасно, кстати, ценю, такой самосарказм дорогого стоит): когда Эстер ходит по дому с поясом от халата и не может найти, к чему бы его привязать, чтобы повеситься.
Апофеническое отступление:
у Плат есть сцена, где Эстер приходит на пляж с бритвой, чтобы зайти подальше в дюны и там вскрыть вены, но ей мешает маленький мальчик, который лезет к ней с разговорами.
Помните сцену в "Мистере Роботе", где Элиот приходит на пляж с мешком таблетосов, чтобы окончательно решить все вопросы, а к нему привязывается маленький мальчик и срывает все планы?
