Мам, этот стих я выучу завтра, потому что у меня просто не помещается сразу два стиха в организме

Готовясь к интервью с Селестой Инг, я наткнулся на её читательницу, которую оскорбило, что в романе «Всё, чего я не сказала» Инг использует в отношении героев-азиатов слово oriental («восточный»), а не asian («азиатский»). Для неанглоязычного читателя разница может быть неочевидна, но этот переход от oriental к asian — на самом деле важная часть постколониального развития культуры. Если огрублять, то слово asian относится к объективному географическому региону, а oriental — это не просто «восточный», а «к востоку от Европы»; то есть это взгляд представителя просвещённой европейской цивилизации, с умилением взирающего на экзотичный Восток.

Инг совершенно справедливо указывает на то, что использовала это слово намеренно, поскольку во время действия романа все говорили именно oriental. Ситуация примерно как с n-word, которое многих так оскорбляет в «Убить пересмешника» и «Приключениях Гекльберри Финна»: время изменилось, и некоторые слова, оскорбительность которых в прошлом никого не смущала, становятся не вполне приличными. У этого табуирования есть недостатки, особенно когда речь идёт о художественных произведениях, но в целом это довольно здравое развитие культуры межнациональных отношений.

Но это в Европе и Америке. А в России такие мелочи мало кого волнуют, и вот в 2019 году Приморская Краевая Библиотека им. Горького анонсирует поэтический вечер, посвящённый восточному Новому году под остроумным названием «Узкий взгляд» — и, кажется, никого это особенно не смущает.

А вот так библиотека им. Горького отмечает китайский новый год.

Тёмная сторона поэтического бума по версии Тома Голда

Предлагаю словом этой зимы назначить слово «скуинджить»

Тем временем Аманда Палмер в твиттере говорит, что у Нила Геймана многовато носков («Буквально сотни. Буквально».) и пригрозила продать их. Гейман опечален

Тем временем Алексей @Polyarinov с поразительной скоростью собирает «писательский стритфлэш»: следом за романом «Центр тяжести» и «Бесконечной шутки» в его и Сергея Карпова переводе вышел сборник эссе «Почти два килограмма слов» с текстами про Набокова, Кауфмана, Гибсона и прочих великих.

http://bit.ly/2RqyeeB

(Сетап придумал, а панчлайн задерживается — что ещё нужно для полного стритфлэша? Сборник стихов? Учебник по писательскому мастерству? Выбранные места из переписки с друзьями? Anyway, всё, что ни выйдет у Алексея, стоит ждать и читать, это уж точно.)

Фолкнер классный.

Сижу на конференции Тотального Диктанта, где сейчас выберут столицу ТД-2019. Из презентации Таллина, которую почему-то показали в отзеркаленной версии, узнал, что имя Харатьяна, написанное задом наперёд, может вызвать дух Лавкрафта.

Няьтарах Йиртимд!

Итак, столица Тотального Диктанта в этом году — Таллин. Именно там прочитает диктант главный диктатор 2019 года Павел Басинский

Я болел за трогательную Вологду, но Таллин — совершенно логичный выбор; он максимально далёк от Владивостока (автопробег обещает быть прекрасным), а главное — он отлично подчёркивает международный характер «Тотального диктанта»

Организаторы Тотального Диктанта в Таллине научили участников конференции фразе «Исследователь Луны сидел рабочей ночью на кромке льда»

Редко попадаю в кадр с писателями, но тут грех не похвастаться: ректор Литинститута Алексей Варламов, главный диктатор — 2019 Павел Басинский, певец Владивостока Василий Авченко. За кадром (потому что снимает) — Елена Усачёва

Водолазкин, говорят, решил тут давать поменьше интервью, так что его недавняя беседа в «Пионере» — приятное исключение
https://t.me/grimreview/942

Переводческая премия «Мастер» объявила лонг-лист (и я был счастлив номинировать несколько книг, не буду говорить, какие именно). Самое поразительное и прекрасное для меня — количество комиксов, попавших в список; кажется, в прошлые годы они и до длинного списка не добирались.

Вижу тому две причины: во-первых, то, что подвижничество издателей наконец окупается; во-вторых, то, что критики наконец перестают относиться к этой форме свысока. Ведь как принято (было принято) размышлять: комикс — это так, картинки, что там переводить. А на самом деле, как верно заметил Василий Кистяковский, перевод комиксов по сложности ближе к переводу поэзии, а не прозы. И когда он сделан хорошо, то это заметно.

Итак, комиксы / графические романы, номинированные на премию «Мастер»:

— Дмитрий Безуглов — Дэниел Клоуз. «Уилсон» (Jellyfish Jam, 2018)
Клочковатый невротический роман, балансирующий между сатирой и глубокой семейной трагикомедией, ювелирная работа.

— Михаил Визель — Джипи. «Однастория» (Бумкнига)
Сложносочинённая акварельная история о человеческой хрупкости и Первой мировой

— Анастасия Зольникова — Элисон Бекдел. "Весёлый дом" (Бумкнига)
Автобиографическая семейная трагикомедия с мощным литературным бэкграундом.

— Виктор Меламед — Том Голд. «Готовим с Кафкой» (Бумкнига)
Главный сегодня мастер короткого комикса про книжки (и не только) — и его очередной сборник.

— Анна Хазина — Риад Саттуф. "Араб будущего" (Бумкнига)
Первый том удивительного комикса о взрослении на фоне драматических перемен в ближневосточном мире; очень наеюсь, что «Бумкнига» выпустит и последующие тома.

+ ещё несколько книг в номинации «Детская литература»

Желаю всем номинантам выйти в финал, вы очень крутые, любую из пяти книг готов рекомендовать не глядя. Мои поздравления переводчикам и издателям, продолжайте в том же духе.

Вот так и куются репутации: если судить по репортажу с бердского книжного фестиваля, то я просто бегаю с бешеным взглядом и кричу людям про комиксы и рэп

Галина Юзефович тут сообщила, что Сальников (aka новый Гоголь) уже не тот. Как никогда хочется поспорить: очень даже тот (хотя и другой)

Когда мне было лет десять, я обожал математику. Уверен, что тогда — даже учитывая то, что я был просто смышлёным пятиклассником —из этой книги я бы понял куда больше, чем понял сейчас. Нет, вплоть до Ньютона описания математических открытий более или менее поддаётся моему пониманию, но дальше начинается работа в измерениях, которые моему мозгу не очень подвластны. Бывают люди, которые могут упрощать и объяснять сложные концепции для дилетантов вроде меня — но Стюарт к ним, увы, не относится. В итоге получается дельная вводная книга в историю математики, оценить которую по достоинству могут только люди, уже неплохо разбирающиеся в математике. Такая вот рекурсия.

Зато обнаружил, что жизнь математиков пересекается с литературой куда чаще, чем я полагал. Понятно, что Августа Ада Кинг была дочерью Байрона и общалась с Диккенсом — но ведь и Джордж Буль, изобретатель булевой логики, которая лежит в основе современной информатики, был отцом Этель «Овода» Войнич; а к сестре Софьи Ковалевской безуспешно сватался Достоевский, причём сама Ковалевская была знакома с Джордж Элиот. На зависимость, увы, не тянет, но совпадения занятные.