Донское кладбище — наверное, самое интересное в Москве. Палачи лежат рядом со своими жертвами, артисты со зрителями, мертвые хоронят своих мертвецов.
Раневская, Бабель и Мейерхольд лежат рядом с Блюхером и Тухачевским, советские разведчики Абель, Судоплатов и Молодый делят некрополь с Власовым и Шкуро. Отец Петра Авена, первый ведущий КВН Аксельрод соседствуют с легендарной актрисой и режиссером Маргаритой Барской, которая бросилась в лестничный пролёт киностудии после собрания, на котором её фактически отлучали от профессии. Гениальный фильм «Отец и сын» с её участием был запрещён к показу и до наших дней дошёл не полностью.
Старший брат Бунина — революционер-народник Юлий Алексеевич. Двоюродный дядя президента Австрии Александра Ван дер Беллена, единственный из рода, не эмигрировавший после революции, который остался жить и работать в Советской России. Первый главный археолог Москвы Александр Векслер, откопавший самое раннее изображение покровителя Москвы Георгия Победоносца. Главный специалист по творчеству Тарковского Паола Волкова. Знаменитый советский переводчик Нора Галь. Михаил Друян (да не тот), который мультипликатор и автор более 300 фильмов. «Отец русского железобетона» Всеволод Келдыш. А в 18-м колумбарии лежит (ну, или что там делают останки в колумбариях?) выдающийся фотограф Вадим Ковригин. Он был арестован из-за ошибки фотолаборанта, перепутавшего негативы. Фотографа обвинили в заговоре против вождя. От расстрела спас случай — в кабинете следователя висела фотография Сталина, сделанная Ковригиным. Приговор — ссылка в Казахстан на два года.
Неподалёку — советский поэт (доживший аж до 100 лет и умерший в 1995-м) Саша Красный, один из создателей движения «Синяя блуза». Вообще, был ещё Саша Чёрный. Радуга поэтов тогда была не мрачнее, чем сейчас… С 1914 года участник боевых действий Первой мировой войны, Саша Красный был ранен и награждён Георгиевским крестом IV степени. В апреле 1917 года встречал и охранял Ленина на Финляндском вокзале. В ноябре 1918 года и в мае 1919 года служил в личной охране Ленина, писал стихи до последних дней жизни. Тут же советская певица Майя Кристалинская, первая исполнительница таких песен как «Нежность» и «Мы с тобой случайно в жизни встретились». Эпитафия на её могиле гласит: «Ты не ушла, ты просто вышла, вернёшься — и опять споёшь».
Здесь лежит и Валерия Ильинична Новодворская, автор лучшего учебника русской литературы серебряного века «Поэты и цари». Кстати, недавно узнала, что в 2016 году ее именем назвали улицу в Луцке. Порадовалась, что наши восточные соседи пока ещё ценят русскую словесность.
Помимо людского праха тут есть и прах архитектурный — несколько аутентичных фрагментов фасада первого Храма Христа Спасителя (правда на территории старого некрополя, не перепутайте). Примечателен и крематорий, размещённый большевиками в церкви, и снова переделанный в церковь уже в наше время (вряд ли мировая архитектура встречала еще подобную криповую эклектику). А всё из-за сложного устройства подвала – сначала он строился как усыпальница для московских дворян, но и печи в него удачно влезли. В тридцатых они работали на износ, пока шли репрессии и теперь рядом с церковью ошиваются те, кого это все ещё беспокоит.
Там же можно найти малоизвестный барельеф Эрнста Неизвестного "Древо жизни". Тактично забытый советскими властями после эмиграции скульптора, он сейчас во вполне приличном состоянии. Не самый жизнерадостный, но что вы ещё хотели от кладбища?
В общем, Донское кладбище — настоящий памятник русскому ХХ веку. Не такое туристическое, как Новодевичье, но куда более понятное.
А если вам интересно почитать о Донском и прочих московских погостах подробнее, вот вам книга. Очень неплохая.