
МИД стал получать от африканских партнеров просьбы о гумпомощи на фоне пандемии, пик которой региону еще только предстоит пережить: не хватает мед. оборудования, тестов, масок и обычных расходных материалов. Россия, вероятно, никого не обделит. А пока выделили для африканских стран 10 млн. долларов... для борьбы с нашествием саранчи.
Традиция гуманитарной помощи Африке унаследована от эпохи советского присутствия в регионе, начавшегося в 1950-е. Ранее руки Коминтерна до континента особо не дотягивались: неясно, как с чужими колониями общаться, а в 1930-х Сталин зачистил энтузиастов направления — деятелей Африканского бюро Коминтерна и преподавателей Коммунистического университета трудящихся Востока, несогласных с переменчивой линией центра на этом направлении.
Черный континент вложился во Вторую мировую всеми доступными ресурсами. Во время войны Африка поставляла 90% мирового кобальта, необходимого для авиации, или, например, более 90% олова, без которого банально невозможно производить патроны. Снабжали важными техническими культурами, необходимыми для обеспечения флота. Вспомним и помощь ЮАР Советскому Союзу: там был осуществлен сбор средств в фонд Красной Армии и даже... донорской крови. Так что в советских жилах порой текла африканская кровь.
Труд населения колоний усиленно эксплуатировался воевавшими метрополиями, в первую очередь, Британией. Так что после окончания войны антиколониальное движение стало набирать обороты. Капиталистическая модель претила многим африканским лидерам, так как ассоциировалась с метрополиями-эксплуататорами. К началу 1960-х позиции СССР оказались весьма конкурентными: социалистический путь выбрали два самых популярных на тот момент лидера – президент Египта Гамаль Абдель Насер, пользовавшийся огромным авторитетом на всем Ближнем Востоке, и ганский президент Кваме Нкрума, пионер идеи африканского единства, сплачивавшей молодые государства. Советский Союз не только стал носителем освободительной идеи, но и активно лоббировал деколонизацию на полях ООН, сделав 1960-й годом Африки. Образовывавшиеся на протяжении последующих 30 лет новые страны – время от времени, однако, переходившие в капиталистический лагерь из прагматичных целей – получали от СССР идею, оружие и все ту же гумпомощь. Или, как выражались тогда «…столь необходимое молодым государствам оборудование и товары народного потребления». А еще советская школа африканских медиков, агрономов и учителей – не зря РУДН носил имя Патриса Лумумбы...
Прощальным жестом перед уходом СССР стали кампании в Эфиопии, Мозамбике и Анголе в 1980-х. В ангольской гражданской войне можно встретить хорошо знакомые имена: Игорь Сечин служил там военным переводчиком, а Александр Мясников, ныне глава инфоцентра по мониторингу COVID-19 – врачом-консультантом в правительственном госпитале.
После этого Москвы не было видно в Африке лет 30, во всяком случае, на официальном уровне. Можно вспомнить о Викторе Буте, торговавшем сразу с несколькими конфликтующими сторонами в Конго. Кремль сохранил связи с Северной Африкой, особенно касающиеся экспорта продукции ВПК, но не столь значительные.
И только с 2010-х начались маленькие шаги по направлению к Африке: в 2010 году Газпром начал бурить свою первую скважину в регионе – на территории Алжира. ЛУКОЙЛ пережил ряд попыток (правда, неудачных) поиска месторождений в Кот-д’Ивуаре и Сьерра-Леоне, но добывает нефть на шельфе Египта, Ганы, Нигерии и с недавних пор – Конго. Русал занимается разработками месторождений в Гвинее и запустил там же глиноземный завод «Фригия». Что касается теневого сектора – здесь Евгений Пригожин и его неоднозначный бизнес.
Однако такой уровень сотрудничества меркнет на фоне европейского, американского, китайского, индийского и даже арабского присутствия в регионе. Для великой державы маловато.
В 2019 году Владимир Путин сделал символический шаг: на саммите в Сочи, который обошелся в 4,5 миллиарда, он объявил миру о возращении в Африку. О последствиях этого «возвращения» – расскажем в следующих постах.