Белоруссия
тихо и спокойно прошла через годовщину прошлогодних выборов Лукашенко и запомнившейся
своими фотографиями рекордной (по некоторым оценкам численность её участников достигла 200 тысяч человек) демонстрации выступающих против насилия, которое за ними последовало.
Сейчас, когда всё в целом улеглось и
стабилизировалось, белорусские провластные эксперты
начали отмечаться текстами о том, как всё тогда было очевидно и предсказуемо, например, выборы
«со стопроцентной вероятностью приводили к усилению влияния Кремля».
Хотим отметить, что во-первых, те же люди в ситуации с «вагнеровцами» топили за версию о подготовке Москвы к силовой операции в Минске и за то, что «
Белоруссия, в отличии от России — функциональное государство, способное этому противостоять». Степень функциональности Белоруссии как государства ещё предстоит оценить историкам, изучив достигнутые им за несколько десятилетий результаты, а в реальных причинах ситуации с «вагнеровцами» все вроде уже разобрались.
Во-вторых, они же настаивали, что никаких реальных санкций к Белоруссии страны Запада не введут, даже тогда, когда раскручивание спирали эскалации стало уже неизбежно.
И, наконец, в-третьих, развитие ситуации конечно же не было очевидным и предсказуемым на 100% не только для самих экспертов. Силовые структуры в августе всё же колебались, вне структур ОМОНа и элитных подразделений личный состав милиции и привлекаемых военных действовал достаточно сдержанно и осторожно, подчёркнуто «мы просто делаем свою работу», не проявляя инициативы и иногда даже осторожно саботируя подавление протеста. Так же себя вели и чиновники.
Эта ситуация резко поменялась лишь в тот момент, когда Кремль однозначно выразил поддержку Лукашенко (интересно, какую роль в колебаниях Кремля сыграла история с «вагнеровцами»?), после чего дальнейшее развитие ситуации стало действительно предсказуемым. Среди чиновников заговорили не только отдельные персонажи, изначально делавшие безоговорочную ставку на Лукашенко, решения стали не только приниматься, но и без задержек реализовываться, а личный состав силовых структур (не только ОМОН и элитные подразделения) начал действовать действительно жестко, на реальное подавление протеста.
Иными словами, ситуация показала, насколько роль поддержки России до этого недооценивалась в Белоруссии. Та самая, по сути «мягкая сила» неожиданно оказалась решающим фактором в белорусской ситуации, быстро склонившей чашу весов. Режиму оказалась совершенно необходима внешняя поддержка, которая гарантировала как макрофинансовую страховку, так и моральную поддержку — авторитет России у чиновников и сотрудников силовых структур оказался выше предшествовавших ситуации оценок.
И вот теперь особенно удивительно видеть обвинения Москвы в запуске событий прошлого года, к которым страны коллективного Запада, по их словам, лишь подключились в дальнейшем (
«Роль в прошлогодних событиях России сильно недооценена. Всё указывает на то, что Россия начала, Запад подключился»). Бездоказательно и безосновательно в очередной раз обвиняют тех, кто помог в сложную минуту.
Возросшее влияние России на внутрибелорусскую ситуацию безусловно беспокоит Минск, при первой возможности его будут стараться сокращать. Впрочем, с учётом уроков прошлого года, полноценное возвращение к политике «многовекторности» мы вряд ли увидим, даже от Минска такой безрассудной хитрожопости вряд ли можно ожидать.